Эстетика словесного творчества - [167]
Вообще содержание проспекта шире практической цели доработки книги. Целый ряд намеченных здесь тем и найденных формулировок в книгу не вошел (например, о типах людей по их отношению к высшей ценности, линия критики психоаналитического подхода к Достоевскому, о способах выражения человека «от тела до слова», «проблема катастрофы», «Достоевский и сентиментализм», сопоставления с «Волшебной горой» Т. Манна и другими западными романистами). Особенно значительно развита в проспекте тема смерти у Достоевского и Толстого, «смерти для других» и «смерти для себя»; в книге 1963 г. эта тема отражена гораздо более лаконично (см.: Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского, с. 124).
(94) См. «Подросток», ч. 3, гл. III.
(95) К сравнению с шахматами де Соссюр прибегал, чтобы иллюстрировать свое понимание системы языка и себе тождественной значимости его единиц, подобно значимости шахматных фигур (см.: Соссюр Ф. Труды по языкознанию, с. 120–122).
(96) Ср. о Базарове в лекциях Бахтина по истории русской литературы: «Но с героем, в котором автор увидел силу и хочет героизовать, он не может справиться. Перед Базаровым все пасуют, пасует, виляет и хочет польстить и сам Тургенев, но вместе с тем и ненавидит его».
(97) Фридлендер Г. М. Роман «Идиот». — В кн.: Творчество Ф. М. Достоевского. М., 1959, с. 173–214.
(98) См.: Lettenbauer W. Russische Literaturgeschichte. Frankfurt / Main — Wien, 1955, S. 250.
(99) Ср. в статье 1924 г. «Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве»: «Не должно, однако, представлять себе область культуры как некое пространственное целое, имеющее границы, но имеющее и внутреннюю территорию. Внутренней территории у культурной области нет: она вся расположена на границах, границы проходят повсюду, через каждый момент ее, систематическое единство культуры уходит в атомы культурной жизни, как солнце, отражается в каждой капле ее. Каждый культурный акт существенно живет на границах: в этом его серьезность и значительность; отвлеченный от границ, он теряет почву, становится пустым, заносчивым, вырождается и умирает» (Бахтин М. Вопросы литературы и эстетики, с. 25). Характерное для мысли Бахтина единство структурного понимания человеческой личности и культуры, единство подхода к проблемам философской антропологии и проблемам истории культуры.
(100) Ср. подобное сближение понятий в высказывании Достоевского о своем «реализме в высшем смысле» как об изображении «всех глубин души человеческой» (Биография, письма и заметки из записной книжки Ф. М. Достоевского. Спб., 1883, с. 373), из которого исходил Бахтин в своей идее творчества Достоевского.
(101) О смерти для себя и смерти для других см. работу «Автор и герой в эстетической деятельности» (глава «Временное целое героя»).
(102) См.: Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского, с. 111–115.
(103) «Бальзак велик! Его характеры — произведение ума вселенной! Не дух времени, но целые тысячелетия приготовили бореньем своим такую развязку в душе человеческой» (Письмо Ф. М. Достоевского М. М. Достоевскому от 9 августа 1838 г. — В кн.: Достоевский Ф. М. Письма, т. 1. М.Л., 1928, с. 47).
(104) См.: К. Маркс и Ф. Энгельс об искусстве. В 2х т., т. 1. М., 1957, с. 134–136.
(105) Man (субстантивированное неопределенно-личное местоимение в немецком языке) — категория философии Мартина Хайдеггера. Man — безличная сила, определяющая обыденное существование человека.
(106) См. «Смерть Ивана Ильича», гл. VI.
(107) См. «Униженные и оскорбленные», ч. 3, гл. II.
(108) См.: Аскольдов С. Религиозно-этическое значение Достоевского. — В кн.: Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы. Под ред. А. С. Долинина, сб. 1. Пб., 1922. Критический разбор статьи С. Аскольдова дан в «Проблемах поэтики Достоевского» (с. 17–21).
(109) См. «Братья Карамазовы», кн. 6, гл. II.
(110) См. «Братья Карамазовы», кн. 2, гл. VI.
(111) См. «Подросток», ч. 3, гл. 13.
(112) Опубликовано в журнале «Новый мир» (1970, № 11, с. 237–240).
(113) Этот пример хорошо поясняет широкообъемлющую формулу автора — «выразительное и говорящее бытие», которой он охватил предмет и сферу гуманитарной мысли; этому бытию причастна и «вещь, чреватая словом», в противоположность «безгласной вещи» (см. заметки «К методологии гуманитарных наук» и примеч. к ним). «Выразительное и говорящее бытие» — от Шекспира до кирпичей в руках строителя — можно сказать, что такова была наиболее общая и главная тема размышлений Бахтина.
(114) О специфической неразделимости «тела» и «смысла» в искусстве писал автор еще в 20е гг., полемически отталкиваясь от «материальной эстетики» формализма, с одной стороны, и от «отвлеченного идеологизма» — с другой: «… в искусстве значение совершенно неотделимо от всех детален воплощающего его материального тела. Художественное произведение значимо все сплошь. Самое созидание тела-знака здесь имеет первостепенное значение. Технически служебные и потому заместимые моменты здесь сведены к минимуму. Художественную значимость здесь приобретает сама единичная действительность вещи во всей неповторимости ее черт» (Медведев П. Н
Настоящее издание посвящено проблемам поэтики Достоевского и рассматривает его творчество только под этим углом зрения.Специальное изучение поэтики Достоевского остаётся актуальной задачей литературоведения.
Перед вами культовая книга всемирно известного ученого-филолога М.М. Бахтина (1895–1975). Она была закончена в 1940 году, а опубликована только четверть века спустя – в 1965 году и на многие годы определила развитие мировой науки о литературе.Народной смеховой стихии, по Бахтину, противостоит, с одной стороны, официально-серьезная культура, с другой – критико-отрицающее начало сатиры последних четырех веков европейской культуры.Празднества карнавального типа, смеховые действа и обряды, их сопровождающие, различные формы и жанры фамильярно-площадной речи – вот предмет изучения выдающегося ученого.
Настоящим томом продолжается издание первого научного собрания сочинений М. М. Бахтина, начатое в 1996 г. выходом 5 тома собрания. В составе второго тома — работы автора о русской литературе 1920-х годов — первая редакция его книги о Достоевском (1929), два предисловия к томам полного собрания художественных произведений Л. Н. Толстого (1929) с черновыми архивными материалами к ним, а также (как приложение) — записи домашнего устного курса по истории русской литературы (записи Р. М. Миркиной). Еще одно приложение составляет публикация выписок из немецких философских и филологических сочинений (М.
Ведущая идея данной работы — преодоление разрыва между отвлеченным «формализмом» и отвлеченным же «идеологизмом» в изучении художественного слова. Форма и содержание едины в слове, понятом как социальное явление, социальное во всех сферах его жизни и во всех его моментах — от звукового образа до отвлеченнейших смысловых пластов.Эта идея определила наш упор на «стилистику жанра». Отрешение стиля и языка от жанра в значительной степени привело к тому, что изучаются по преимуществу лишь индивидуальные и направленческие обертоны стиля, его же основной социальный тон игнорируется.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Первый том Собрания сочинений М. М. Бахтина — это начало пути мыслителя. В томе публикуются его ранние философские работы, не печатавшиеся при жизни автора. Первые посмертные публикации этих работ (в 1975, 1979 и 1986 гг.) были текстологически несовершенными; для настоящего издания их тексты заново подготовлены по рукописям, уточнены и восполнены новыми фрагментами, не поддававшимися прочтению. Три капитальных ранних труда М. М. Бахтина предстают в восстановленных, по существу, — новых текстах. Как и в уже вышедших ранее томах (5, 2 и 6-м) Собрания сочинений, тексты работ обстоятельно комментируются.
В новой книге известного слависта, профессора Евгения Костина из Вильнюса исследуются малоизученные стороны эстетики А. С. Пушкина, становление его исторических, философских взглядов, особенности религиозного сознания, своеобразие художественного хронотопа, смысл полемики с П. Я. Чаадаевым об историческом пути России, его место в развитии русской культуры и продолжающееся влияние на жизнь современного российского общества.
В статье анализируется одна из ключевых характеристик поэтики научной фантастики американской Новой волны — «приключения духа» в иллюзорном, неподлинном мире.
Нобелевская лекция лауреата 1998 года, португальского писателя Жозе Сарамаго.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.