Эстетика. О поэтах. Стихи и проза - [212]

Вам я себя на съеденье не дам.

Лучше вы сами послушайтесь слова,—

Доброе слово для вас я припас:

Божьей скотинкою сделаться снова,

Милые черти, зависит от вас.

Помните ль вы, как у этого моря,

Там, где стоял Амафунт и Пафос,

Первое в жизни нежданное горе

Некогда вам испытать довелось?

Помните ль розы над пеною белой,

Пурпурный отблеск в лазурных волнах?

Помните ль образ прекрасного тела,

Ваше смятенье, и трепет, и страх?

Та красота своей первою силой,

Черти, не долго была вам страшна;

Дикую злобу на миг укротила,

Но покорить не умела она.

В ту красоту, о коварные черти,

Путь себе тайный вы скоро нашли,

Адское семя растленья и смерти

В образ прекрасный вы сеять могли.

Знайте же: вечная женственность ныне

В теле нетленном на землю идет.

В свете немеркнущем новой богини

Небо слилося с пучиною вод.

Всё, чем красна Афродита мирская,

Радость домов, и лесов, и морей, —

Всё совместит красота неземная

Чище, сильней, и живей, и полней.

К ней не ищите напрасно подхода!

Умные черти, зачем же шуметь?

То, чего ждет и томится природа,

Вам не замедлить и не одолеть.

Гордые черти, вы всё же мужчины,—

С женщиной спорить не честь для мужей.

Ну, хоть бы только для этой причины,

Милые черти, сдавайтесь скорей!

8—11 апреля 1898

Мимо Троады

Что-то здесь осиротело,

Чей-то светоч отсиял,

Чья-то радость отлетела,

Кто-то пел – и замолчал.

Между 11 и 14 апреля 1898

Нильская дельта

Золотые, изумрудные,

Черноземные поля...

Не скупа ты, многотрудная,

Молчаливая земля!

Это лоно плодотворное,—

Сколько дремлющих веков,—

Принимало, всепокорное,

Семена и мертвецов.

Но не всё тобою взятое

Вверх несла ты каждый год:

Смертью древнею заклятое

Для себя весны всё ждет.

Не Изида трехвенечная

Ту весну им приведет,

А нетронутая, вечная

«Дева Радужных Ворот».[14]

14 апреля 1898

Песня моря

А. А. Фету

От кого это теплое южное море

Знает горькие песни холодных морей?..

И под небом другим, с неизбежностью споря,

Та же тень всё стоит над мечтою моей.

Иль ей мало созвучных рыданий пучины

Что из тесного сердца ей хочется слез,

Слез чужих, чьей-нибудь бескорыстной кручины

Над могилой безумно отвергнутых грез...

Чем помочь обманувшей, обманутой доле?

Как задачу судьбы за другого решить?

Кто мне скажет? Но сердце томится от боли

И чужого крушенья не может забыть.

Брызги жизни сливались в алмазные грезы,

А теперь лишь блеснет лучезарная сеть,—

Жемчуг песен твоих расплывается в слезы,

Чтобы вместе с пучиной роптать и скорбеть.

Эту песню одну знает южное море,

Как и бурные волны холодных морей —

Про чужое, далекое, мертвое горе,

Что, как тень, неразлучно с душою моей.

Апрель 1898

Ответ на «Плач Ярославны»

К.К. Случевскому

Всё, изменяясь, изменило,

Везде могильные кресты,

Но будят душу с прежней силой

Заветы творческой мечты.

Безумье вечное поэта —

Как свежий ключ среди руин...

Времен не слушаясь запрета,

Он в смерти жизнь хранит один.

Пускай Пергам давно во прахе,

Пусть мирно дремлет тихий Дон:

Всё тот же ропот Андромахи,

И над Путивлем тот же стон.

Свое уж не вернется снова,

Немеют близкие слова,—

Но память дальнего былого

Слезой прозрачною жива.

19 июня 1898

На том же месте [15]

И помни весь путь, которым вел тебя Превечный, бог твой, по пустыне, вот уже сорок лег...

Он смирял тебя, томил тебя голодом и питал тебя манною...

Одежда твоя не ветшала на тебе, и нога не пухла, вот уже сорок лет...

(Второз., VIII. 2—4)

Ушли двенадцать лет отважных увлечений

И снов мучительных, и тягостных забот,

Осиливших на миг и павших искушений,

Похмелья горького и трезвенных работ.

Хвала превечному! Израиля одежды

В пустыне сорок лет он целыми хранил...

Не тронуты в душе все лучшие надежды,

И не иссякло в ней русло творящих сил!

Владычица-земля! С бывалым умиленьем

И с нежностью любви склоняюсь над тобой.

Лес древний и река звучат мне юным пеньем...

Всё вечное и в них осталося со мной.

Другой был, правда, день, безоблачный и яркий,

С небес лился поток ликующих лучей,

И всюду меж дерев запущенного парка

Мелькали призраки загадочных очей.

И призраки ушли, но вера неизменна...

А вот и солнце вдруг взглянуло из-за туч.

Владычица-земля! Твоя краса нетленна,

И светлый богатырь бессмертен и могуч.

29 июня 1898

11 июня 1898 г.

Стая туч на небосклоне

Собралася и растет...

На земном иссохшем лоне

Всё живое влаги ждет.

Но упорный и докучный

Ветер гонит облака.

Зной всё тот же неотлучный,

Влага жизни далека.

Так душевные надежды

Гонит прочь житейский шум,

Голос злобы, крик невежды,

Вечный ветер праздных дум.

Май или июнь 1898

Три свидания (Москва – Лондон – Египет. 1862–75-76) Поэма

Заранее над смертью торжествуя

И цепь времен любовью одолев,

Подруга вечная, тебя не назову я,

Но ты почуешь трепетный напев...

Не веруя обманчивому миру,

Под грубою корою вещества

Я осязал нетленную порфиру

И узнавал сиянье божества...

Не трижды ль ты далась живому взгляду —

Не мысленным движением, о нет!—

В предвестие, иль в помощь, иль в награду

На зов души твой образ был ответ.

1

И в первый раз,– о, как давно то было!—

Тому минуло тридцать шесть годов,

Как детская душа нежданно ощутила

Тоску любви с тревогой смутных снов.

Мне девять лет, она...[16] ей – девять тоже.

«Был майский день в Москве», как молвил Фет.

Признался я. Молчание. О, боже!

Соперник есть. А! он мне даст ответ.