Естествознание, философия и науки о человеческом поведении в Советском Союзе - [223]

Л. Грэхэм принадлежит к новой генерации советологов, которые увидели коренные сдвиги в развитии нашей философии, произошедшие в 60—80-х годах, смогли объективно осветить не только свойственный сталинизму разрыв с идеалами, провозглашенными в классическом марксизме, но и попытки вернуться к этим идеалам, восстановить то взаимодействие философии и естествознания, которое способствовало бы их взаимному прогрессу.

На этом я хотел бы остановиться специально.

В своей книге Л. Грэхэм отстаивает точку зрения, что невозможно понять во всей полноте механизмы развития науки, если отбросить в сторону проблему ее взаимодействия с философией.

Проведенный во 2-й главе книги сжатый анализ основных аспектов взаимодействия философии и науки позволил автору отметить и роль философских идей в становлении новых теорий, и влияние науки на развитие философских систем, и зависимость самого характера взаимодействия философии и естествознания от особенностей социальной среды.

Солидаризируясь с этими замечаниями, мне хотелось бы несколько детализировать эскизный анализ, проведенный в этой части работы. Крупные научные открытия, как правило, предполагают применение философско-методологических средств, и это относится ко всякому научному достижению, которое вносит радикальные изменения в ранее сложившуюся картину мира, имеет мировоззренческий смысл.

Философские идеи играют в процессе научного открытия двоякую роль. С одной стороны, они во многом обеспечивают продуктивную эвристику поиска, целенаправляя перестройку ранее сложившихся представлений о реальности и методах исследования реальности. С другой — они обосновывают полученные результаты, обеспечивая их своеобразную состыковку с ценностями культуры и тем самым способствуя их включению в культуру.

Об эвритических функциях философских идей в науке за последние десятилетия написано достаточно много. Что же касается анализа процедур философского обоснования, то они стали предметом пристального внимания в связи с социологическим и культурологическим анализом научной деятельности.

Чтобы выяснить их роль в развитии науки, на мой взгляд, важно предварительно зафиксировать две основные особенности научного познания. Первая из них состоит в том, что наука познает мир под определенным углом зрения, в определенном ракурсе, она рассматривает его со стороны тех предметных структур, которые в принципе могут стать объектами деятельности. К чему бы ни прикоснулась наука, все для нее объект, живущий по своим естественным законам. Ее основная цель состоит в раскрытии этих законов, выяснении способов перехода объектов из одного состояния в другое. Наука изучает любые предметы, в принципе могущие быть включенными в человеческую деятельность: объекты природы, социальные подсистемы и общество в целом, человека, его мысли и чувства, знаковые объекты и другие феномены культуры, саму человеческую деятельность и т. д. Но все это она исследует в качестве особых предметов, которые подчиняются определенным законам функционирования и развития.

Вторая характеристика науки заключается в том, что она изучает не только те объекты, которые уже освоены в наличной практике, но и те, которые могут быть включены в будущую деятельность, могут предстать в качестве предмета массового освоения лишь на последующих стадиях развития цивилизации (часто даже не в ту историческую эпоху, в которую они были открыты).

В этом смысле наука постоянно предъявляет человечеству предметный мир будущего практического освоения. Объекты, которые она изучает на переднем крае фундаментальных исследований, могут быть непривычными и непонятными для обыденного здравого смысла, а формируемые ею представления о мире и методах его познания существенно не совпадать с представлениями и нормами, укорененными в обыденном сознании данной исторической эпохи.

Поэтому всегда возникает проблема включения научных открытий в культуру, их состыковки с доминирующими в культуре того или иного общества мировоззренческими установками. Такое включение во многом осуществляется благодаря процедуре философского обоснования фундаментальных научных открытий. Важно зафиксировать при этом, что философское обоснование не является какой-то излишней и чуждой для науки идеологической процедурой. Оно включается в саму ткань развития науки и при построении новых фундаментальных теорий входит в их содержание в качестве особых интерпретирующих положений.

Даже тогда, когда теория, казалось бы, построена, когда на ее основе уже делаются расчеты и эмпирические предсказания, философско-методологические споры вокруг нее могут вестись длительное время, пока не будет получена такая интерпретация, которая позволит адаптировать принципы и представления теории к наличной культурной традиции.

Чаще всего те философские идеи, которые целенаправляли процесс формирования новых научных представлений, Используются и как их обоснование. Но совпадение философской эвристики и философского обоснования не является обязательным. Может случиться, что исследователь использовал одни философские идеи и принципы в своем поиске, а затем обнаруженные им результаты получают другую философскую интерпретацию и только после этого обретают признание и включаются в культуру.