Естественный экономический порядок - [36]

7. Разделение земельных участков определяется только исходя из нужд тех, кто её использует. Т. е. малые участки для малых семей, большие участки – для больших. Выделяются большие участки для коммунистических, анархических, социал-демократических колоний, для кооперативных обществ, для религиозных.

8. Любая нация, государство, раса, общество, группа людей, объединённая по экономическому или любому другому признаку, или отдельный человек, желающий ограничить действие закона СВОБОДНОЙ ЗЕМЛИ – объявляется ВНЕ ЗАКОНА.

9. Ныне существующие владельцы земли получают за неё полную компенсаци в форме государственных облигаций за потерю ренты.

Финансирование СВОБОДНОЙ ЗЕМЛИ

Государство покупает всю частную собственность на земле, на которой удобно заниматься сельским хозяйством, леса, площади под строительство, шахты, каменоломни, источники воды. И государство платит за то, что приобретает, полностью компенсируя затраты бывшим землевладельцам.

Цена покупки строго зависит от ренты, т. е. от той суммы, которую эта земля "зарабатывает", или могла бы "зарабатывать". Подсчитанная рента за определённый период – это есть капитализация (*Капитализация ренты обозначает, каким мог бы быть процент на используемый капитал равный этой ренте.), или каков будет банковский процент, если эту землю заложить. Именно эта сумма и выплачивается землевладельцам, причём в виде государственных бумаг государства самой высокой надёжности; ни одним пенни меньше, ни одним – больше.

Но как государство сможет выплатить проценты на такие огромные суммы? Ответ таков: земля ведь будет точно так же сдаваться в аренду, правда, деньги за это будут поступать не в карманы землевладельцев, а в особый государственно-общественный фонд. Причём, эта сумма будет точно совпадать с суммой, которую государство будет платить землевладельцам, как мы говорили, ни пенни меньше, ни пенни больше, поскольку долг – это и есть рентные платежи.

Представим, для примера, что ежегодная рента земли составляет миллиард долларов. (*Миллиард: в этой книге, по удобной американской и французской терминологии), есть "одна тысяча миллионов".) Капитализация земли, компенсационная сумма которой оплачивается государством, составляет 25 миллиардов долларов, а процент c этой суммы (в нашем случае 4%) точно такой же, составляет один миллиард долларов. Сумма выплаченная и сумма полученная – одинаковы.

Размер этих сумм не вызывает никакой тревоги, поскольку кредит сходится с дебетом. По своей сути эти суммы могут быть любыми: бОльшими или меньшими. Причём они могут быть просто непредставимо большими. Другими словами, долг государства будет равняться национализации всей земли. Поэтому на этом остановимся, потому что всё понятно. Если будет 100 миллиардов – хорошо, пусть 100; если 500 – снова ничего страшного. Для государства эти суммы будут приходящими и уходящими, они будут проходить по банковским счетам и не оставлять никаких следов. Станет ли какому-нибудь банкиру тревожно, если к нему в банк будут приходить большие суммы и тут же уходить? Будет ли беспокоиться президент Рейхсбанка, начертывая любые суммы в своих приказах? Да нет, конечно, оба будут спать крепко. В общем, волнуют ли кого долги государства Пруссия, которое выкупила свои железные дороги у частных владельцев, а заплатила им гособлигациями?

Нам могут возразить, мол, государство всё ж таки несёт определённый риск при национализации земель, ибо ренты с течением времени могут меняться под воздействием экономических факторов (изменение тарифов, транспортных расходов, оплат труда), тогда как процент по долгам фиксирован, он не меняется.

Да, риск определённый есть, и, кстати говоря, именно этим риском манипулируют землевладельцы выступая категорически против национализации земель.

Тогда давайте поглядим, а как именно землевладельцы раньше справлялись с неожиданными падениями ренты? Все помнят? А вот как: они обращались за помощью к государству же, перекладывая весь риск за владение землями снова на само государство! А теперь они озабочены тем, что при национализации есть риски. Правда, они всегда забывают упомянуть о том, что там, где риск – там и возможность неплохо заработать; в общем, они склонны перекладывать весь риск на государство, а всю прибыль забирать себе. В связи с действующим ныне институтом частной собственности государство, следовательно, всегда играет роль неудачника в этой лотерее. Для государства проигрышные билеты (обращение за помощью, когда рента падает), для землевладельца – либо прибыль, когда рента нормальная, либо возмещение убытков от снижающейся ренты за счёт государства. Ни разу не было случая, чтобы, когда рента росла, бенефициары-землевладельцы предложили государству возместить то, что они же получили от него во времена кризисов.

В далёкие времена, кстати, землевладельцы были способны и не испрашивать помощи у государства. Они просто ухудшали условия жизни для рабов или крепостных. Теперь же, когда рабов и крепостных нет, они заставляют государство помогать им, уменьшая или запрещая свободу передвижения, причём именно тогда, когда оплата труда опускается ниже уровня жизни. Когда же ситуация становится очень опасной, они предлагают государству придти к ним на спасение, введя биметаллический стандарт валютного обращения, бумажный, т. е. попросту принося в жертву устоявшийся денежный стандарт, чтобы затем, через запущенную инфляцию, переложить то, что они недополучили, на всё остальное население страны. (Это предложение будет ещё понятнее дальше в книге, когда мы приступим к разговору о деньгах.) Если не срабатывает это, потому что классу землевладельцев сопротивляются другие классы общества (они тоже теряют доходы, как мы понимаем!), к примеру владельцы акций и облигаций, и ничто более не может быть сделано силой, землевладельцы меняют тактику и начинают вовсю горевать о своей злосчастной судьбинушке.