Естественнонаучная картина мира - [42]

Здесь мы сталкиваемся еще с одной проблемой: как быстро Земля воздействует на яблоко и Луну, а Солнце – на любую планету? За какое время происходит взаимодействие указанных тел и сил? Иначе говоря: какова скорость рассматриваемого взаимодействия тел? Вновь обратим внимание на неэмпирических характер вопроса – из опыта мы не извлекаем ни сам вопрос, ни правила проверки возможных вариантов ответа на него. Решение этой задачи является выводом из законов, разобранных выше, прежде всего последнего закона тяготения. Опуская за неимением места и времени промежуточные положения и тезисы, сформулируем вывод И. Ньютона: взаимодействие во Вселенной передается мгновенно на любое расстояние. Этот принципиальный тезис, получивший название «принцип дальнодействия или просто «дальнодействие», имел очень спорный вид, что признавал даже Ньютон, однако он логично вытекал из всех предыдущих постулатов и столь же логичен им, в том числе и постулату о пустоте, то есть о чистом времени и чистом пространстве. Позднее, впрочем, эта спорность уйдет на задний план, а многие представители научного сообщества вообще будут отстаивать этот постулат как абсолютный и безусловный. Именно с возвращения понимания дальнодействия, его неоднозначности и противоречивости бесконечности начнется новый этап в истории развития науки.

Тем не менее, несмотря на все свои достоинства, учение Ньютона в том виде, в каком оно изложено выше, – как это ни показалось бы нам странным – не имело абсолютных преимуществ перед иными интеллектуальными практиками своего времени, и даже аристотелевско-птолемеевскими построениями. Да, оно опиралось на проверенные факты, да, имело серьезную доказательную силу, да и лучше иных интеллектуальных моделей описывало окружающий мир в рамках механического движения (заметим, что в тот момент, в конце XVII в., мощную конкуренцию ньютонианцам составляли картезианцы, а по ряду направлений более успешными казались объяснения, например, Р. Гука или Х. Гюйгенса). Но это само по себе еще не давало права говорить о прорыве в науке, ибо Ньютон, например, использовал, как уже указанно выше, такие спорные, неоднозначные, «странные» (точнее, «метафизические») объекты, как «абсолютное пространство», «абсолютное время», «дальнодействие» и, наконец, «сила»… С точки зрения современной науки, одно метафизическое описание, как правило, не многим лучше другого. Однако у Ньютона имелось одно важное дополнение – ему удалось облечь все свои положения в строгую математическую форму, изобретение которой он, правда, вынужден был разделить с Готфридом Лейбницем. Этот прорыв в современную науку осуществляет дифференциально-интегральное исчисление, представляющее собой начало современной высшей математики.

Открытие нового раздела математики было напрямую связано с описанным выше открытием бесконечности. Мы указали, что еще в XV в. художники-живописцы применили линейно-перспективный взгляд на мир как условие «правдоподобного» изображения. Здесь субъективный глаз человека, в том числе и зрителя, подменялся бесконечным глазом человечества, приватное размеченное пространство уступало место «пространству вообще», сконструированному по идеальным законам геометрии, уникальные вещи (качества) превращались в соизмеримые количества, сохраняющие, что важно, свои пропорции везде и всегда. Другим прорывом стало применение конструкций бесконечности в теологии и естествознании. К XVII в. ученые вплотную подошли к тому, чтобы практически использовать бесконечные величины (большие и малые) в своей повседневной практике.

Собственно, открытие нового раздела математики для И. Ньютона было не интеллектуальной игрой, а насущной необходимостью. Именно дифференциально-интегральное исчисление позволило связать воедино все величины, описывающие движение тела (скорость, расстояние, время, ускорение), именно оно позволило с легкостью переходить от прямолинейных траекторий к кривым (минимальный, стремящийся к нулю, но в ноль не переходящий, участок кривой может быть рассмотрен как прямая; точно так же кривая рассматривается как прямая с точки зрения бесконечного расстояния), от равномерного движения к ускоренному (скорость можно рассматривать постоянной в любой точке кривой как мгновенную скорость), рассчитывать скорость изменения скорости (как первую производную по скорости), наконец, переходить от наблюдаемых траекторий падений брошенных тел на Землю (прямые или параболы) к траектории движения спутника Земли (парабола с вынесенным в бесконечность вторым центром описывается как эллипс).

Мы видим, что достоинство и успех ньютоновской системы мироописания заключается не столько в открытии новых фактов или принципиально новых описаний связей между ними, сколько в изобретении и конструировании особого пространства описания, позволяющего объяснять в таком контексте практически все возможные данные любого потенциального опыта. Это позволило концепции Ньютона занять в итоге привилегированное положение в науке – обрести почти на два века так называемый парадигмальный (образцовый для всех новых теорий и гипотез) статус.