Естественное убийство. Виноватые - [13]

– Маргарита Павловна! – К ней подбежал запыхавшийся прораб. – Маргарита Павловна, что-то ваш проектировщик с облицовкой обсчитался. Всю плитку уже использовали, и не хватило! – он развёл руками: мол, баловство всё – эти архитекторы и сметчики, ничего в строительстве не петрят! – И отвёл глаза куда-то влево.

Из всех его заказчиков именно эту тётку ему было стыдно обманывать. Поэтому он её обманывал только чуть-чуть, скорее по инерции, по выработавшейся за многие годы привычке. Потому что ему, прорабу, надо было заботиться о своей семье. Маргариту Павловну было обманывать стыдно. Мелькало в голове что-то не то книжное, не то киношное: «Он крал – и ему было стыдно…» Прораб получал десять процентов от общей сметы строительства. Это были очень хорошие деньги, особенно если учесть, что смета была посчитана без учёта его скидок на стройматериалы и с большими люфтами на непредвиденное. Но не красть он не мог. Как почти все в этой стране. В этих странах. Он не мог не красть – и ему, признаться честно, вовсе не было стыдно. Никогда. Пусть сперва чиновникам станет стыдно за воровство в гигантских масштабах. Тогда ему станет стыдно за свои мелочи. С бесстыжими жить – бесстыдно тащить! Никогда прежде ему не было стыдно. А вот сейчас, чёрт возьми, ему стыдно красть. Потому что это такая прекрасная женщина, что ой! И деловая, и добрая. Судя по всему, она прекрасно понимает, что у его прорабской родной бабки санузел давно нуждается в ремонте, а пойти и купить плитку он просто физически не может. Где вы видели в этих странах востребованного прораба, покупающего себе плитку на свои? Но у неё он крадёт совсем чуть-чуть. И только стройматериалами! А она всё это прекрасно понимает. Но сейчас она вынесет ему деньги. Безо всяких проволочек, как это принято у большинства заказчиков. Без проволочек и без скандалов. И не потребует никаких объяснений. Такой у неё характер – хоть к ране прикладывай – у этой Маргариты Павловны.

Глава вторая

Маргарита Пименовна не отдала собаку Всеволоду Алексеевичу.

Для начала был изгнан посланный за псом Соколов. В четыре часа утра он, разумеется, не рискнул отправиться к Рите, хотя Алёна бушевала в трубку так, что мама не горюй! Когда полились короткие гудки, Семён Петрович меланхолично ткнул кнопку чайника. Поделом ему! Он сам никогда особо не беспокоился о неудобствах, приносимых его инвазией в жизнь друзей. Отчего бы и друзьям переживать из-за того, что на часах едва начало пятого, а за окном предрассветная синь? Да и не впервой ему, отцу уже пятерых детей, вставать под утро или за полночь. Хотя, если быть откровенным (а каким ещё стоит быть наедине с собой?), то надо признать, что долевое участие «вставаний», мягко говоря, не сбалансировано вселенской формулой справедливости: на один Сенин подъём к хнычущим младенцам приходится добрая сотня Лесиных. И никогда – никогда! – она ему не ныла, что у неё завтра совещание, важное дело, самолёт «Домодедово – Шарль де Голль», хотя именно у неё чаще всего завтра было совещание, важное дело и тот самый самолёт. У неё, а не у Сени! Потому что она, а не Сеня – занимает топ-менеджерскую позицию в транснациональной компании – производителе бренда с мировым именем и почти двухвековой историей!

Сука!

И ах, как трогательно, что жена никогда не озвучивает, сколько она потратила ему на костюмы, детям на игрушки-тряпки и на постельное бельё-занавеси. Как мило, что она молча оплачивает счета, не козыряя своей финансовой независимостью перед супругом!

Издевается, гадина!

А как Леська ловко маскирует своё ехидство под восхищение, рассказывая друзьям, какой Сеня успешный бизнесмен и невероятного ума и всяческих достоинств мужчина!

Дрянь!

Да уж, невероятного ума он, ничего не скажешь. Торчит тут со всяческими своими достоинствами, вроде хронического панкреатита, на вечно захламлённой мусорной кухне, успешный бизнесмен, мать-перемать! Успешные бизнесмены все в Лондоне, в Соединённых Штатах Америки, на Юге Франции или в Италии, на худой конец. С прислугой, живущей в отдельно стоящих от роскошного хозяйского особняка (а то и замка!) уютных домиках.

Внезапно Соколов ощутил приступ такой злейшей ярости на жену, что у него вспотел крестец и сбесились каротидные синусы. Он надавил на глазные яблоки. Помнится, рефлекс Ашнера – Данини?..[2] Даже врача из него не вышло! Духу не хватило. Красивой жизни захотелось! И что теперь в твоей жизни красивого? Жена с отвисшим от родов брюхом в полосочку растяжек и безысходность? Жена платит за хлеб и зрелища, причём для всей кодлы, а ты весь в проектах, результативность которых не позволяет тебе не то что виллу в предместьях Лос-Анджелеса купить, но даже домишко в Подмосковье построить…

Не то рефлекс сработал, не то стыд от того, что он собрался принять половину от денежной сметы на проект от друга, но сердце забилось медленнее. А ладони покрылись липким потом. Немного поразмышляв, не климаксом ли его накрыло, Соколов успокоился. Только височная жилка продолжала чеканно-яростно телеграфировать: «не-на-ви-жу-не-на-ви-жу-не-на-ви…» Высшие центры коры головного мозга постарались пересмотреть решение миндалины, призвав на помощь такие мощные инструменты регулирования, как память и контекст, но это не позволило им точно и взвешенно определить эмоциональную значимость стимулов. Потому что стимулов к столь сильной встряске лимбической системы никаких и не было, во всяком случае внешних. Ну не Алёнин же звонок, в самом деле!