…Есть только ночь - [5]

— Ты хочешь мою жену. Моя жена хочет тебя. — Данте расцепил руки, которые до этого сложил на груди и неопределенно взмахнул в воздухе. С его когтями смотрелось довольно устрашающе. — Когда-то я пообещал дать ей все, что она пожелает. — Демон чуть запрокинул голову, опираясь затылком о дверь. — Мне не хочется делать ее несчастной. Вот только измену я терпеть не намерен. Но ведь если я буду рядом, это уже не измена, верно?

— Что?

— Спасибо, — тихо прошептала Лилит, смотря на Данте. А потом едва коснулась кончиком языка его нижней губы.

Умом эльф прекрасно всё понимал, но тело как струна отдалось на это легкое прикосновение. Вздрогнув, он сделал шаг назад, но в его спину уперлась широкая мужская рука.

— Уже сдался?

В синих как вечернее небо глазах отражался азарт и затаенное на самом дне блестящего зрачка возбуждение. В какой-то момент Олеандр почувствовал себя загнанным, пойманным этими детьми. И вот что странно, приступ паники вдруг смешался со столь острым удовольствием, что проигнорировать это было просто нельзя. Он перевел взгляд на Лилит, чуть закусившую губу. Такого откровенно дразнящего соблазнительного взгляда ее Учитель раньше не получал.

Стоит ли терять голову влезая в игру, затеянную этой парочкой, ради ее любви? Хоть одну ночь. Пусть даже так, рядом с ее мужем. Рискуя собственным душевным спокойствием и возможностью быть где-то рядом, хоть изредка видеть, ощущать, прикасаться. Стоит ли оно?

Крепко сжав столь желанную женщину в руках, Олеандр впился в ее губы, словно спрашивая и отвечая самому себе.

Она и сама расслабилась, видно прекрасно поняв его согласие. Ее кожа имела чуть пряный аромат и чудесный вкус. Нежная, бархатная, казалось, она таяла под его руками. Девушка едва ли не рывками снимала с него одежду и тут же прижималась к телу если не губами, то жаркими ладошками. Невесомый кусок ткани, прикрывающий ее собственное тело, мягко сполз на пол, обнажая женщину окончательно. Его руки тут же попытались коснуться всего, до чего только могли дотянуться, и не прошло несколько минут, как Лилит чуть застонала и начала сползать. Осторожно приподняв ее под ягодицы, он поставил женщину на низкую и очень широкую постель. Теперь ему открылся потрясающий вид.

Последние солнечные лучи, заблудившиеся в туманном лунном камне, вызолачивали загорелую кожу, заставляя ее чуть светиться, словно намекая на не совсем человеческое происхождение. Почти совершенство, в котором любое отступление от идеала звучит как свежая, чертовски соблазнительная и правильная нота. Широкие бедра уже рожавшей женщины, мягкий, чувственный живот, маленький шрамик над сердцем, темные, возбужденные соски. Она была такой живой, такой теплой и желанной. Всё еще в его руках, смотрящая на него, ласкающая его плечи.

Ухватив его за волосы на затылке, она чуть потянула, заставляя посмотреть себе в лицо, и Олеандр поймал себя, что это действительно дается ему тяжело. Хотя жадный взгляд с лихвой смогли заменить не менее жадные руки.

Чуть дрожащие пальцы коснулись его щеки, провели линию до подбородка, скользнули к виску. И во взгляде Лилит было столько нежности, открытого желания какой-то щемящей тоски, что впервые за долгие годы у него не возникло привычного раздражения. Олеандр привык, что подчас его судят только по внешности, титулу или острым эльфийским ушам. Люди стараются даже не задумываться об истинном возрасте этой странной красоты, нелюди боязливо избегают заглянуть глубже нее. И только эта женщина всегда смотрела на него с восхищением, от которого щемило в груди, только она принимала его внешность и внутреннюю сущность как единое. Она видела и прекрасные цветы и яд в его венах. И это понимание заставляло его любить и ценить Лилит куда больше.

Нагнувшись над ним, так что темно-медные пряди заскользили по лицу, она медленно, чувственно поцеловала. Затем ее губы скользнули по его подбородку, по шее и груди. Руки ласкали спину, провели по талии и занялись ремнем на брюках, в то время как горячий язычок то дразнил его соски, а то нырял в углубление пупка.

Меж тем эти двое настолько увлеклись изучением друг друга, что, кажется, совсем забыли о том, кто всё время ревниво наблюдал за происходящим. И если поначалу внутри всё клокотало от гнева, то вид возлюбленной сладко выгибающейся от удовольствия поднял жаркие волны похоти. У него забрали жену, но сейчас безумно хотелось… нет, не вернуть ее, а присоединиться. Эгоизм еще шептал что-то о попытке узнать кто же лучше, но тут Лилит застонала, и он вдруг ясно понял — неважно кто, лишь бы ей было хорошо.

Медленно раздеваясь, и наблюдая за тем, как руки любимой тонут в серебре, как по ее коже прокладывает влажную линию кончик языка другого мужчины, Данте доставлял себе какое-то извращенное, почти болезненное удовольствие. Ревность еще терзала душу и сердце, но желание, разжигавшее в теле аидово пламя, оказалось сильнее. Обойдя кровать с другой стороны, асур взобрался на нее, очень стараясь быть как можно тише, даже не смотря на явную увлеченность этих двоих друг другом.

Обхватив любимую за талию, он подтянул ее к себе, буквально вырывая из чужих объятий. Она возмущенно застонала, но, едва признав мужа, расслабилась, отдаваясь в его власть. Тот не стал особо ей злоупотреблять, просто посадив размякшее тело на свои сведенные вместе колени раздвинув ее бедра. Лилит чуть улыбнувшись, закинула голову на его плечо, подставляя шею для поцелуев и выгибаясь в спине. Данте прекрасно знал, какое дивное зрелище сейчас представляет собой эта женщина. И поэтому с любопытством глянул на сереброволосого эльфа.