Если завтра не наступит - [59]

И остаток ночи мы не разговаривали.

Глава 21

Я не сводила глаз с плаката, на котором были изображены держащиеся за руки парашютисты, а внизу крупным шрифтом красовалась подпись: «КОЛЛЕКТИВНАЯ РАБОТА».

Только в старшей школе в качестве примера коллективной работы могли повесить плакат с людьми, которые по собственному желанию выпрыгивают из самолета. Это точно не та команда, частью которой я хотела бы стать.

Доктор Перри уже ждал меня. Как и в прошлую среду и пятницу, он спросил, как я справляюсь с болезненным любопытством других учеников и как обстоят дела в классе. Он говорил об аварии. Не о том, что и так было ясно из моего дела, а о том, как трудно освободиться от чувства вины и насколько важно двигаться дальше. Затем доктор поинтересовался, когда я навещу могилы друзей. Я и хотела отвечать на этот вопрос, и не хотела. Я ни с кем об этом не говорила, особенно с Эбби. Очевидно, она считала меня ужасным человеком. Впрочем, я была полностью с ней согласна. Себастьяну я тоже не открылась, даже после той ночи.

Я провела ладонью по краю кресла.

— Не могу думать о них в этом ключе, — наконец произнесла я, глядя на парашютистов через плечо доктора Перри. Все они были одеты в разноцветные комбинезоны, отчего напоминали коробку с карандашами.

— Когда я думаю о Меган, все еще вспоминаю, как она сидела у меня в спальне и болтала о телевизионных шоу. Мысль о поездке на кладбище, где теперь они лежат… — Я вздрогнула. — Не могу.

Доктор Перри медленно кивнул, подняв кружку. Надпись «Самый лучший папа в мире» сменилась изображением Элвиса Пресли[15].

— Вы еще не оправились от травмы, полученной после аварии. Пока не сделаете это, не сможете скорбеть.

Моя рука перестала двигаться, и я обхватила пальцами подлокотник.

— Я могу помочь вам пройти через это.

— Больше всего на свете я хочу, чтобы все стало как раньше.

— Как раньше уже не будет, Лина. Мы не в силах возвратиться назад. Вы должны принять это. Что бы ни случилось, ваши друзья уже не вернутся.

— Знаю. Но это не то, что я имела в виду.

— А что вы имеете в виду?

— Я… просто хочу быть… собой.

После этих слов во мне словно что-то щелкнуло, и наружу вырвался поток слов:

— Я устала быть такой, какая я сейчас. Не хочу думать о случившемся каждую секунду своей жизни. Как только у меня появляются другие мысли, о чем-то еще, я сразу чувствую себя ужасно, потому что это неправильно. Не хочу больше смотреть на маму и видеть на ее лице это выражение. Я хочу вернуться к волейболу, потому что я… люблю играть, но не могу думать об этом из-за Меган. Не хочу сидеть со своими друзьями и постоянно беспокоиться о том, что они на самом деле обо мне думают. Они считают, я не понимаю, что несчастный случай затронул их так же сильно, как и меня. Я мечтаю поверить в любовь Себастьяна, в то, что все будет хорошо, и я смогу любить в ответ.

Не знаю, понял ли доктор, о чем я говорила, поскольку сама не была уверена в своих словах.

— Не хочу все это чувствовать. И я в курсе, что это не пройдет, что сегодня вечером я лягу спать, а когда проснусь, все будет точно так же.

Взгляд доктора Перри стал внимательней.

— Вы видите свое будущее, Лина?

Я откинулась на спинку стула, морщась от боли. Меня теперь редко беспокоила боль в ребрах, но резко двигаться все еще не стоило.

— В смысле?

— Где вы видите себя через год?

— Не знаю. — Какое это вообще имело значение? — В колледже, думаю.

— Будете изучать историю и антропологию? — уточнил он. — Я разговаривал с вашими методистами. Они рассказали мне о ваших интересах.

— Да, именно этим я и буду заниматься.

— Где вы видите себя через пять лет?

Во мне вспыхнуло раздражение.

— Какое это имеет значение?

— Это важно, потому что, если вы не начнете над этим работать, у вас через пять лет ничего не изменится.

Мои плечи опустились. Пять лет — это целая вечность.

— Вы хотите преодолеть травму и горе? Хотите почувствовать себя лучше?

Закрыв глаза, я кивнула. Я чувствовала себя ужасно, и мне казалось неправильным желать себе выздоровления.

— Тогда мы должны пройти через травму, чтобы добраться до горя, и обещаю вам: как только мы это сделаем, вам станет легче.

Доктор Перри сделал паузу.

— Но вы должны работать вместе со мной и быть честной, независимо от того, насколько тяжело вам говорить правду.

Я открыла глаза, и его лицо расплылось в моих глазах.

— Я не… не знаю, смогу ли.

— Это безопасное место, Лина. Здесь вас никто не осудит. И улучшение начнется с того, что вы перемотаете время назад и вернетесь на вечеринку. Оно начнется с того, что вы расскажете о своих воспоминаниях и обо всем, что произошло.

* * *

— Ты не голодна?

Моргнув, я медленно подняла голову и посмотрела на Себастьяна, который сидел рядом. Одна его рука лежала на столе, а другая оставалась на коленях, едва касаясь моего бедра. Мое тело немедленно отреагировало на его прикосновение. Я ощутила прилив тепла, но разум тут же велел вернуться с небес на землю. Мы не целовались с прошлого вторника, однако Себастьян приходил каждый вечер, а по утрам отвозил меня в школу, хотя я уже могла водить сама. Он обедал со мной, иногда касался меня: руки или талии, спины, шеи…