Если вам дорога жизнь… - [21]

Андерс прикрыл правое веко – подмигнул с прищуром.

– Секрет фирмы, Пэдди.

– Ну ты даешь! А я всю жизнь не тем делом занимаюсь! – Вздохнув, Макнейл зашаркал по бульвару, шлепая по разогретому асфальту крупными ступнями.

С плоской крыши ночного клуба «Пелота», лежа, Пок Тохоло смотрел на удаляющуюся спину здоровяка-полицейского. Смотрел сквозь оптический прицел своей винтовки.

Пок обосновался на крыше три часа назад. Четырехэтажное здание клуба находилось от гостиницы «Плаза-Бич» примерно в тысяче ярдов, чуть меньше. Пок подъехал к клубу на «бьюике» в 6.00 – в это время вокруг наверняка никто не увидит, как он выходит из машины с винтовкой в руке.

Клуб Пок знал хорошо – как никак одно из самых старых зданий в городе. Сзади крепилась подвесная металлическая лестница, туристы считали ее какой-то диковинкой и всегда на нее пялились. Подъем на крышу оказался нетрудным и вполне безопасным, однако Пок прекрасно знал: со спуском будет куда сложнее. К тому времени на бульваре будет многолюдно, забьет ключом жизнь и в соседних зданиях, и его, конечно, могут заметить, но он был готов на этот риск.

Лежа за невысоким парапетом, он взглянул на часы: 9.43. Он снова подладился глазом к оптическому прицелу и принялся изучать бульвар.

Машин становилось все больше. Появились люди, сплошным потоком они шли по бульвару в обе стороны. Тут он увидел Чака и одобрительно кивнул. Чак пришел чуть раньше, но это ничего. Свежая красно-белая рубашка, серые джинсы – Чак ничем не отличался от молодых туристов, что в это время года наводняли Парадиз-Сити. Он шел праздной походкой и на ходу читал газету.

Пок чуть повернул колесико оптического прицела, сфокусировал его на лице Чака. На нем блестели капли пота. Что ж, ничего удивительного. Чаку предстояла тонкая работа, и не менее опасная, чем самому Поку.

Пок снова посмотрел на часы. Еще несколько минут… он переместил оптический прицел на вход в гостиницу «Плаза-Бич». Сфокусировал перекрестье на голове Андерса… все в порядке, он не промахнется.

Ничего не подозревавший Андерс, спокойно оглядывал бульвар, отвечал кивком на кивок, притрагивался к фуражке, когда удостаивался приветственного взмаха, и вообще нежился на солнышке.

С тех пор как в моду вошли мини-юбки, туалеты в обтяжку и прозрачные платья, жизнь Андерса стала куда полнокровнее. С одобрением он взирал на фланировавших мимо девиц. Его насущный хлеб как швейцара зависел от стариков, богачей и толстяков, но он вовсе не утратил интерес к длинным ножкам, вихляющим бедрам и подрагивающим в такт походке грудям.

Появилась миссис Данк Браулер.

Андерс ее ждал. Она не могла не появиться, это было ее время. Он приветственно, по-особому, взмахнул рукой и расплылся в сверкающей, полной дружелюбия улыбке – такой улыбки удостаивался далеко не каждый.

Миссис Данк Браулер была тучной коротышкой лет под семьдесят. Пожалуй, «тучная» – весьма слабо сказано. Почти все свои шестьдесят семь лет она питалась весьма обильно пять раз в день, в результате ее скромный скелет оброс таким слоем жира, которому мог позавидовать даже слон. Она принадлежала к многочисленному отряду чудаков, живших в гостинице постоянно. Само собой, денег у нее было несметное множество; сколько именно, не знал никто, но раз жила она в одном из лучших гостиничных «люксов», который стоил 300 долларов в день – без питания! – вывод напрашивался сам собой: ее подкожные запасы были ох как велики.

Лишившись четыре года назад обожаемого мужа, она купила в загоне для бездомных собак здоровенную неповоротливую суку, доллара за три, и Андерс был убежден, что она еще переплатила. Может, псина и была «жуткой прелестью», но на снобистский взгляд Андерса бросалось в глаза отсутствие класса.

– Матери этого недоразумения должно быть стыдно, – так он сказал, обсуждая достоинства суки со своими помощниками.

Но для миссис Данк Браулер Люси – так звали собаку – была и любимым ребенком, и самым дорогим сокровищем, и подругой, и спутницей… Андерсу пришлось смириться – право на маленькие слабости имеет каждый.

И вот миссис Данк Браулер появилась, в развевающихся ослепительно белых одеждах – прекрасная реклама фирме по производству моющих средств «Проктор энд Гэмбл», – в огромной шляпе с искусственными вишенками, абрикосами и лимонами, появилась, дабы Люси смогла совершить утренний моцион. Свою роль Андерс знал прекрасно.

– Доброе утро, мадам, – поприветствовал он ее с легким поклоном. – Как сегодня поживает мисс Люси, мадам?

Миссис Данк Браулер засветилась от удовольствия. Андерс, считала она, такой душка, такой миляга, и для Люси у него всегда доброе слово найдется.

– Чудесно, – ответила она. – Лучше не бывает. – Обратив лучезарную улыбку сверху вниз на пыхтящую суку, она продолжала: – Люси, радость моя, скажи милейшему Андерсу «доброе утро».

Псина посмотрела на него взглядом, в котором читалась пресыщенность и скука, потом присела – и на красном ковре появилась лужица.

– Ой, какой конфуз. – Миссис Данк Браулер беспомощно посмотрела на Андерса. – Это я виновата… не вывела мою любимицу пораньше.

Ковер придется снимать, отдавать в чистку, стелить на его место другой, но это совсем не его, Андерса, забота. Если старушка платит за номер три сотни в день, чего ему беспокоиться?