Если сердце верит - [8]

Терпеливо стоя под высокой каменной аркой маленькой частной школы у подножия Бикон-Хилл, где она работала, Лили ждала, пока позволяло время, и надеялась, что ливень вот-вот утихнет. Но он никак не прекращался, затягивая все вокруг холодной полупрозрачной пеленой, а время текло минута за минутой. Лили не могла ждать тут целую вечность. В шесть тридцать ей предстояло играть в клубе, а до этого еще забежать домой и переодеться.

— До свидания, мисс Блейк! — крикнул, пробегая мимо, один из ее учеников и быстро прыгнул прямо из-под крыши в поджидавшую его машину. Лили улыбнулась и хотела помахать рукой, но студент все равно этого не видел.

— Вот вам и жаркое индейское лето[1], — проворчал, появившись у нее из-за спины, Питер Оливер, историк, высокий блондин, по которому сохли почти все старшеклассницы, и с ненавистью поглядел на небо. — Мы с вами просто глупцы, вот кто мы такие. Добросовестные дураки. Если бы мы работали так, как большинство учителей, то ушли бы два часа назад, когда светило солнце. — Он бросил взгляд на Лили. — А вы сейчас куда?

— Домой.

— Может, выпьем сначала?

Она улыбнулась и покачала головой:

— Мне еще работать.

— Всегда вам работать. Что за радость? — И он раскрыл свой зонтик. — Чао.

Быстро сбежав по ступеням, Питер зашагал по улице, абсолютно не промокший и самодовольный.

Лили позавидовала тому, что он с зонтом. Пожалуй, стоило принять его приглашение хотя бы ради того, чтобы полпути до дома пройти под зонтиком. К тому же и ливень мог кончиться, пока они сидели бы в баре. Но, во-первых, она не пила, а во- вторых, ей не нравился Питер. Возможно, он и выглядел сногсшибательно в своей темно-синей рубашке и шортах цвета хаки, но уж слишком хорошо знал об этом. Питер очень любил Питера. Иногда Лили слушала его рассказы в учительской, ужасно утомительные от неизменного привкуса самовлюбленности.

И потом, у нее в самом деле не было времени. Достав из сумки «Пост», Лили развернула газету над головой и побежала по лестнице прямо под дождь. Она торопливо семенила по узким мостовым, ведущим к вершине холма, потом свернула на Бикон-стрит и быстро пошла по мощеному тротуару. Прижимая сумку к груди, Лили старалась как можно сильнее съежиться, уменьшиться в объеме под своей газетой. Поскольку она и так не была великаншей, это не составляло особого труда, но «Пост», как на беду, почти сразу промокла и края ее повисли, словно уши спаниеля, только что вылезшего из пруда. Короткая юбка и топ без бретелек, казавшиеся жарким утром наилучшей одеждой, оставляли слишком много открытых участков тела, и по ним безжалостно хлестали холодные струи.

Однако Лили упрямо двигалась вперед. Пригнув голову, она свернула налево на Арлингтон, а потом направо — на Коммонуэлс. Хотя здесь можно было укрыться под деревьями, порывистый ветер с запада насквозь пронизывал улицу, поэтому Лили стало еще холоднее. Борясь с ветром, она пробежала один квартал, потом второй, третий и четвертый. К тому моменту как Лили добралась до конца пятого квартала, газету оставалось только выбросить. Волосы девушки намокли не меньше, чем все остальное.

Войдя под козырек своего подъезда и, держа в вытянутой руке мокрую газету, Лили начала выуживать ключи из сумки. Наконец, она попала в дом, где утром ей казалось невыносимо душно, а сейчас даже приятно. Откинув волосы с лица, Лили прошла мимо лифта и бросила размокшую «Пост» в корзину для мусора. Она так и не прочла ее, но сомневалась, что там есть что-то ценное. Кроме сообщения о возведении архиепископа Россетти в сан кардинала, что еще неделю назад было для всех полной тайной, городская жизнь не баловала новостями.

Лили прошла дальше, к почтовым ящикам, и тут же пожалела об этом. Если Питер Оливер был ей безразличен, то о Тони Коне она не могла этого сказать. Он жил в пентхаусе, работал бизнес-консультантом и был настолько же чернявым, насколько Питер — светловолосым. Конечно, Питер больше соответствовал классическим канонам, но в Тони чувствовалось нечто неординарное и дерзкое. Лили и в спокойной обстановке была не слишком словоохотливой, но рядом с Тони язык у нее определенно деревенел.

О, конечно, он никогда не приглашал ее ни на прогулку, ни в бар, ни на обед. Если они оказывались в одном лифте, он кивал, приветствуя ее, но в разговор никогда не вступал.

Однако сейчас Тони смотрел на нее. Да и как не обратить внимания на совершенно мокрую и перепачканную женщину?

Смущенная Лили отлепила мокрую ткань от груди. Такой грудью гордилась бы каждая женщина, но Лили пришла в замешательство.

Впрочем, на Тони это не произвело впечатления.

— Попали под дождик, да? — Его голос, глубокий и насмешливый, довершил ее унижение.

Кивнув, Лили отперла почтовый ящик. Хотелось бы ей знать, где окажется Тони через полчаса и почему бы судьбе не свести их именно тогда. Ведь через полчаса она будет выглядеть хорошо. Даже более того — обворожительно.

А теперь?.. Доставая почту, Лили пыталась быстренько придумать, что бы такое умное ему сказать. Она знала, что, даже произнося самую блестящую из всех мыслимых острот и даже после многих лет речевых упражнений, все равно сбилась бы. И это смутило бы ее еще сильнее. Лили закрыла ящик.