Если с Фаустом вам не повезло… - [73]

– Ну, хорошо, – сказал наконец Мефистофель. – Итак…

Еще не окончательно опомнившийся после пережитых волнений Мак понял, что ему сейчас придется покинуть эту уютную комнату и снова отправиться в какой-то далекий город со странным, непривычным для уха названием.

– Что такое Ренессанс? – спросил он.

– Ах, я и забыл, что этот термин появился на несколько веков позже, – рассмеялся Мефистофель. – Ренессансом называют особый период в истории, мой дорогой Фауст.

– И что вы мне предлагаете делать с этим Ренессансом? – снова спросил Мак.

– Ничего. Ренессанс – это такое явление, с которым вы ничего не сможете сделать. Заговорив с вами о нем, я просто хотел подчеркнуть, насколько важным является этот период для мировой истории и как важно на этот раз не ошибиться в своем выборе – ведь от него может зависеть очень многое.

– Что же конкретно мне нужно будет делать? Вы снова предлагаете мне несколько вариантов, из которых я должен выбрать один?

– Не совсем так. Конечно, вам придется делать выбор, и случай для этого вам представится, – ответил Мефистофель. – Мы собираемся отправить вас во Флоренцию в то время, когда горели костры соблазнов.

– Что это такое?

– В те времена устраивались публичные сожжения тех предметов, которые считались сопричастными человеческому греху и легкомыслию и потому навлекли на себя гнев церковников. В костры бросали дорогие зеркала, картины, увлекательные легкие романы, старинные рукописи, даже сласти – леденцы и засахаренные фрукты. Среди этих вещей попадались великолепные произведения искусства, настоящие шедевры. Один из самых больших костров горел перед дворцом на пьяцца делла Синьориа – в нем погибло множество уникальных картин и книг, которые сейчас составляли бы гордость любой коллекции.

– Лично мне кажется, что в этом они немного переусердствовали, – сказал Мак. – Итак, вы хотите, чтобы я воспрепятствовал этому публичному сожжению?

– Отнюдь нет, – покачал головой Мефистофель.

– В таком случае, что же мне надлежит сделать?

– Что-нибудь великое… Возможно, придется даже совершить подвиг. Мы выбрали Фауста в качестве исполнителя главной роли в нашей исторической драме, ибо Фауст способен совершить выдающийся поступок, который сможет быть истолкован в пользу Добра или Зла единственным судьею этого великого спора – Ананке.

– Кем?

– Ананке. Этим именем древние греки называли одну из первобытных сил, принимающих участие в творении мира, – неизбежный, неумолимый Рок. Никто не может избегнуть своей судьбы, и потому все вещи в этом мире судит она, Ананке.

– Где же обитает эта Ананке?

– Она везде и нигде, – ответил Мефистофель. – Не имея формы, но незримо присутствуя в каждой вещи, она овеществляет бытие. Она неуничтожима и вечна, как Пространство и Время. Благодаря ей мельчайшие частицы, из которых состоит материя, не разлетаются прочь, а собираются вместе, и предметы обретают форму. Благодаря ей атомы взаимодействуют друг с другом. Но хотя эта древняя сила и являет нам себя в каждой вещи, сама она неуловима и бесплотна. Однако настанет срок – Ананке обретет телесную оболочку и объявит нам свое решение.

Философские рассуждения Мефистофеля показались Маку слишком сложными, и он сказал:

– Ну, хорошо, давайте вернемся к началу разговора. Что мне делать и как нужно действовать на этот раз?

– Этого я вам сказать не могу. Дело в том, что флорентийский этюд мы спланировали несколько иначе, чем все остальные. Вы будете работать совершенно самостоятельно. Вам даже придется самому найти для себя подходящий род занятий.

– Но как мне узнать, что мне следует делать? И как судить о том, хорошо или плохо я поступаю?

Мефистофель пожал плечами:

– При полной свободе вы можете выбрать любой путь. Например, вы встречаете человека, которому грозит опасность, и спасаете ему жизнь. В этом случае достоинство вашего поступка будет определяться тем, на что спасенный вами человек потратит оставшиеся годы своей жизни.

– Но я же не могу заранее знать, на что он их потратит!

– Знать заранее ничего нельзя. Но вы можете попытаться предугадать его действия – ведь фаустовская проницательность вошла в пословицу среди ваших современников. К слову сказать, Николо Макиавелли сейчас во Флоренции. Вы могли бы отговорить мастера создавать свой последний шедевр, «Князь»,{35} – это произведение вызвало большой переполох в Небесных Сферах…– Мефистофель помолчал, видимо, размышляя о чем-то. – Или, если уж вам так и не придет в голову, к чему бы приложить руки, вы можете поискать для меня картину Боттичелли.

– Это будет хорошим поступком?

Мефистофель задумался. Конечно, у него могут быть крупнейшие неприятности, если кто-нибудь узнает об этом. Однако искушение было слишком велико – он знал одно подходящее местечко на западном конце обширной галереи своего дворца в Преисподней, как будто специально созданное для этой картины… Все остальные архидемоны лопнут от зависти, когда ее увидят…

– О, да, – наконец ответил он Маку. – Нет ничего плохого в том, чтобы спасти один из шедевров Боттичелли от огня.

– Проблема в том, – сказал Мак, – что я не знаток живописи и вряд ли сумею отличить Боттичелли от Дюрера. Мои познания в этой области в основном ограничиваются рисунками древних греков… и надо сказать, что греческую живопись я знаю гораздо хуже, чем греческий язык.