Если один уйдет - [65]

— Как тебе удалось прожить пять лет на тридцать тысяч долларов?

— Справлялась, — сухо отвечает она.

— Как? — настаивает он. Его голос звучит сурово, и Шарлотта напрягается.

Он встречается с ней взглядом, и она выпрямляет спину.

— Будь сильной, Шарлотта, — подбадриваю я.

— Ну, я часто спала в машине, — признает она, и я закрываю глаза, так как мне отвратительна мысль, что она спала в холодной машине. — Иногда люди одалживали мне денег и позволяли переночевать у них ночь-другую.

— Превратилась в попрошайку? — спрашивает он скептически.

— Нет, — твердо заявляет она. — Знаю, тебе трудно в это поверить, отец, но есть люди, которые верят в то, что я могу делать. Этим людям я подарила утешение, когда помогла им пообщаться с любимыми людьми, которых они потеряли. В благодарность они предлагали мне крышу над головой и иногда немного денег.

— О, Господи, Шарлотта. Ты ездила по стране и рассказывала людям, что умеешь разговаривать с мертвыми? Дорогая, ты хоть понимаешь, насколько это безумно? — качая головой, он откидывается на спинку кресла. Меня охватывает гнев, и я представляю, как мой кулак врезается ему в лицо.

— Я помогаю душам перейти в мир иной. Дарю им упокоение. Что же в этом неправильного?

— Дорогая, — вздыхает ее отец и проводит рукой по волосам. — Ты больна, тебе следует вернуться домой, — Шарлотта приоткрывает рот, но не произносит ни звука. — Ты должна вернуться домой и начать посещать своих докторов...

— И они снова начнут пичкать меня лекарствами? — прерывает она его. — Нет, отец. Я не вернусь с тобой.

Мистер Акрес проводит ладонью по лицу.

— Шарлотта Анна, это не предложение. У тебя будут неприятности с законом... я не могу оставить тебя здесь.

— У меня нет никаких проблем с законом! — кричит она. — Я помогла душе перейти тем, что нашла ее тело. Я не рассказывала полиции, что она разговаривала со мной... я сочинила историю, но на самом деле все было именно так. Кейси Перселл появилась у меня на пути и отвела меня к своему трупу!

— И теперь ты замешана во всем этом, — возражает он, качая головой. — Пора возвращаться домой, — снова повторяет он.

— Ты велел мне убираться, — плачет она. — А теперь заявляешь, что я должна вернуться домой? Это больше не мой дом.

— А это место, значит, дом? Ты живешь в мотеле, ради Бога, — парирует он, в его голосе сквозят нотки злости.

Шарлотта делает судорожный вдох, пытаясь обуздать свои эмоции.

— Я ни разу не побеспокоила тебя. Ты просил меня уехать, исчезнуть с глаз долой, хотел выкинуть меня из памяти, отец. Ты этого хотел, и я дала все это тебе, потому что знала, что ты никогда не сможешь принять меня такую, какая я есть. Я могу видеть мертвых. Могу. А ты не в состоянии смириться с этим. Поэтому ты отослал меня. А теперь ждешь, что я вернусь с тобой домой?

— Я думал, что ты возьмешь деньги и уедешь на месяц, максимум на два. Думал, что тебе просто нужна передышка... может быть, из-за воспоминаний об Акселе у тебя в голове возникла неразбериха.

— Нет. Это ты устроил неразбериху у меня в голове, отец, — кричит она.

Шарлотта встает, а ее отец остается сидеть и выражение лица у него спокойное, словно он отказывается «разжигать» ее ярость еще сильнее, но это и понятно, ведь она, по его мнению, больна. Боже, как же мне хочется вмазать этому мужику.

— Ты никогда не верил мне... Я имею в виду, думаешь, я хотела этого? Думаешь, недостаточно было того, что я пришла в себя и узнала, что мой брат, мой лучший друг умер? А в довершение ко всему, думаешь, я хотела видеть мертвых?

— Нет, детка, я понимаю, что ты всего этого не хотела, — с нежностью говорит отец Шарлотты. Я вижу, что он пытается вести себя мягко, чтобы успокоить ее. — Если ты вернешься домой, мы сможем решить все это. Мама скучает по тебе, Шарлотта. Она умирает, как хочет видеть тебя.

— Нет, отец. Я не поеду. Нет.

Мистер Акрес встает, наклоняет голову и засовывает обе руки в карманы, затем тяжело вздыхает. Когда он поднимает голову, выражение лица у него очень суровое.

— Я уезжаю через два дня и ты едешь со мной. Полиция разрешила забрать внедорожник, и я продал его, отправив на свалку.

— Что? — неверяще ахает она, спотыкается и пытается опереться на комод. — Почему ты сделал это, сначала не посоветовавшись со мной?

— Потому что машина была на последнем издыхании.

— Шарлотта, — шепчу я. — Все в порядке. Снайпер поможет нам найти тебе другую машину, — пытаюсь заверить ее я, но она, кажется, не слышит, что я говорю.

— Но... она же принадлежала ему, — она смотрит на отца так, словно тот только что вонзил нож ей в сердце, и это предательство гораздо хуже всего того, что он уже успел сделать. — Как ты мог? — спрашивает Шарлотта, но ее голос надламывается, а я сжимаю руки в кулаки, когда понимаю, почему она так расстроена. Это была машина Акселя. Да ее папаша мудак!

Мистер Акрес раздраженно сжимает челюсти, затем разворачивается и идет к двери.

— Два дня, — повторяет он, а затем открывает дверь и уходит. Как только дверь за ним захлопывается, Шарлотта сползает на пол и начинает рыдать.

— Шарлотта, — я опускаюсь на колени рядом с ней, мечтая, что смогу поднять ее, усадить себе на колени и стирать крупные слезы, катящиеся по ее щекам. — Малышка, ты должна успокоиться. Дыши.