Если обманешь - [8]

Мэдди следила за его продвижением в толпе поверх голов с помоста, на котором стояла, допивая второй бокал пунша. Она немного захмелела и заподозрила, что напиток был заправлен не только ромом, но и спиртом, хотя ее это мало беспокоило. После наполненного переживаниями дня она даже рада была напиться.

Сегодня Мэдди узнала, что мужчина, за которого она надеялась выйти замуж и отправилась для этого из Парижа в Лондон, не собирается связывать себя узами брака.

— Мэдлин, я не создан для женитьбы, — заявил он. — Извини.

Погруженная в свои печали, Мэдди отошла от тройки представительниц семейства Уэйленд: подруги ее детства Клодии, ее сестры Белинды и их кузины Джейн. Эти три лондонские шалуньи Уэйленд раз за разом стремились к новым недозволенным развлечениям, а «Улей» сулил… необыкновенное приключение.

Джейн Уэйленд, априори лидер группы, сказала более юной Мэдди, чтобы та больше не отходила, потому что приличные девушки должны, во что бы то ни стало держаться вместе в ночном Лондоне. Мэдди в изумлении вытаращила глаза.

Ей хотелось ответить: ради Бога, мол, тоже мне, невинные девочки. Этот маскарад до самых стропил был забит не только проститутками и их развратными покровителями, но также ворами и мошенниками всех мастей. Однако все это выглядело бледным в сравнении с ее повседневной жизнью.

Ее тайной жизнью.

Мэдди говорила всем, что живет в богатом парижском районе Сен-Рок с матерью и отчимом, хотя на самом деле жила одна в районе трущоб под названием Марэ, что в переводе означает «болото», и каждую ночь засыпала под звуки громкой брани, драк и пистолетных выстрелов.

Она была умелой воровкой и могла выкрасть бриллиант с той же легкостью, что и яблоко, но не брезговала и случайными кражами. Если бы Мэдди не считала Уэйлендов своими подругами, им следовало бы относиться к ней с большей осторожностью.

Скинув с головы синий капюшон и сняв голубую блестящую маску, Мэдди устроилась на платформе, усевшись на скамейке и наблюдая за высоким мужчиной в черном домино. Широкоплечий и мускулистый, он возвышался почти над всеми присутствующими.

Закрывавшее его лицо черное домино спереди имело странное углубление, и хотя она могла видеть его брови, губы и крепкий подбородок, остальная часть лица была скрыта маской. У него были прямые густые блестящие черные волосы и, Мэдди могла бы поспорить, темные пытливые глаза.

Он определенно искал кого-то, решительно проталкиваясь сквозь толпу и поглядывая то в одну, то в другую сторону. Когда стайка обнаженных по пояс девиц преградила ему путь, явно чтобы привлечь его внимание, у него сдвинулись брови — то ли в испуге, то ли в раздражении, Мэдди не поняла.

Она все могла бы отдать, чтобы такой потрясающий мужчина лишил ее девственности. В конце концов, она была истинной поклонницей мужской красоты. Ее подруга Клодия хихикала каждый раз, когда Мэдди, склонив набок голову, пристально рассматривала проходившего мимо по улице мужчину. Мэдди улыбалась ему вслед. Вгонять мужчин в краску, откровенно рассматривая их, было одним из ее любимых занятий.

Однако единственное, что ей светило на сегодняшний день, это вероятность того, что супругом и первым ее мужчиной станет граф Ледо — богатый до неприличия волокита, втрое превосходивший ее по возрасту. Он был настолько старомоден, что, о Боже, до сих пор носил парик. Но граф все-таки хотел жениться на ней, и Мэдди пыталась найти хоть что-то позитивное в этом, несмотря на то, что он успешно пережил трех своих предшествующих молоденьких жен.

Противясь браку со старым графом, Мэдди решилась на путешествие в Лондон, чтобы навестить подругу детства Клодию, но, прежде всего, завлечь в свои сети ее брата Клинтона Уэйленда. К сожалению, Куин, с его вьющимися волосами, искрящимися весельем зелеными глазами и приличным состоянием, отказался жениться.

Что ж, придется воспользоваться тремя оставшимися у нее вариантами.

Во-первых, Мэдди могла вернуться в Марэ и по-прежнему жить там одна; во-вторых, могла отказаться от дальнейшего нагромождения лжи, признаться Уэйлендам, в каком незавидном положении оказалась, и просить принять их под опеку; в-третьих, могла выйти замуж за Ледо.

Одна мысль о признании Куину и Клодии в том, что все ее рассказы о своей жизни — неправда, заставляла Мэдди краснеть от стыда. Ей представилось, как Куин засмеется и брезгливо посмотрит на нее. Мэдди резко тряхнула головой, решив, что никогда не признается им.

Что касается Марэ, то ее ждет там куча долгов и неприветливая, полная неопределенности голодная зима. А Мэдди не хотела голодать.

Значит, остается Ледо и удручающая перспектива.

Чтобы отвлечься от грустных мыслей, Мэдди снова сосредоточила внимание на высоком мужчине, продолжавшем кружить по помещению.

Его методичные, настойчивые поиски и даже манера двигаться завораживали ее. Вот он остановился, провел растопыренными пальцами по волосам и огляделся вокруг. Досадно было, что он никак не мог найти свою пассию, и Мэдди выпила за него, пожелав ему удачи.

Он повернул голову в ту сторону, где сидела Мэдди, задержал на ней взгляд и тут же возобновил свое решительное проталкивание к декорированной лебедями и сатирами платформе.