«Если нельзя, но очень хочется, то можно». Выпуск №2 - [18]

После садика у нас по плану культурная программа. Вчера, например, внуки устроили мне поход в кафе. Кстати, после регулярных занятий спортом и фитнес-процедур я выгляжу так молодо, что ко мне постоянно пристают посторонние мужчины. Вот и вчера прямо на входе ко мне подбежал официант и сделал комплимент:

– Вау! Какие у вас маленькие дети!

– Мы не дети, а внуки, – заявило моё подрастающее поколение, – поэтому столик выберем себе сами.

Когда мы устроились и сделали заказ, к нашему столику подошёл импозантный мужчина и сделал мне ещё один комплимент:

– Оу! У вас такие большие и очаровательные внуки…

– Так у нас дедуля ещё больше, – тут же отшил его внучек.

А внучка добавила:

– И очень не любит, когда пристают к бабуле!

Мы чудесно провели вечер втроём. Ну, а дома поджидал зять с очередным сюрпризом.

И на этот раз он приготовил мне чистый эксклюзив – кресло из тропических кактусов. Я тут же вспомнила подружек со своим ширпотребом из крокодиловой кожи. Представила, как они впадают в кому от зависти… И снова поплыла над облаками.

Кстати, с зятем мы общаемся исключительно афоризмами, и любой афоризм каждый трактует в меру своей распущенности.

– Как вам презент? – спрашивает зять. – Правда, забавная вещица?

– Не то слово, – отвечаю я. – Только не думай, что в аду так же весело, как на пути к нему.

– Ну, и в раю не так скучно, как вы думаете.

Вот гадёныш! Он ещё надеется найти работу в раю. Но обдумать достойный ответ помешал внук своими криками:

– Баба! Дай денег, я хочу купить тебе дорогой подарок!

Ханан Токаревим

Ханан Токаревич с 1990 года жил с семьёй в Израиле. Член Союза писателей Израиля. В апреле 2007 года вышла в свет книга стихов Ханана «Коснуться вечности крылом…» В августе 2015 года вышла вторая книга «Слов заветных колдовство…»

В Израиле публиковался в газетах, на сайтах и в сборниках стихотворений. С 2005 года постоянный автор, а с 2006 года – член редколлегии журнала «Русское литературное эхо».

На его стихи написано более сорока песен композиторами Артуром Бродским и Эдуардом Казачковым, некоторые переведены на иврит и идиш.

Финалист 5-го юбилейного Международного поэтического турнира в Дюссельдорфе и Международного турнира поэтов в Лондоне. Призёр Первого Международного конкурса русской поэзии в Израиле (Ашдод, 2006 г.). Председатель-координатор жюри вышеназванного конкурса. Лауреат звания «Человек года-2010» в области литературы. Лауреат поэтического конкурса памяти четы Имас הי’’ד «Дорога к Третьему Храму» (2011 год).

Скончался от тяжёлой болезни 20.12.2015 года.

Блуждающие звёзды

Сквозь года я зову тебя снова

Покаяньем неспешной строки.

Дать прошу мне последнее слово

Взглядом, вздохом, движеньем руки.

На краю безнадёжного жеста,

Одиночества, страха и лжи

В твоём сердце найду ли я место

Средь обломков разбитой души?

Предсказанье прольётся судьбою.

Я искал тебя тысячи лет.

Две звезды высоко над землёю

Неземной зажигают рассвет.

Дай к ладоням прижаться щекою

И от счастья на миг замереть,

И сорвавшейся с неба звездою

До тебя дотянувшись, сгореть.

Еврейская мелодия

Деду Берко и бабушке Эстер-Лее Хейфец

У забытого порога

На ничейной стороне,

У забытого порога

Есть и память обо мне.

Не слыхать нигде в округе

Слов молитвы вековой.

И не скажут нам в округе,

Кто там свой, а кто чужой.

Что нам свадебные марши,

Коль в кармане ни гроша,

Что нам свадебные марши,

Если выжжена душа.

Дети мудрого пророка,

Богом избранный народ,

Дети мудрого пророка,

Что молились на восход.

Всех, и правых, и виновных

Даже время не бранит,

Всех, и правых, и виновных

Сторожит немой гранит.

Можно черпать здесь горстями

Счастье с горем пополам,

Можно черпать здесь горстями

Всё, что дал нам Авраам.

Чтобы в той дороге дальней

Было грустно и светло,

Чтобы в той дороге дальней

Победить смогли мы зло.

И пройти сквозь пепелище

У обугленных ворот,

И пройти сквозь пепелище,

Зная, что никто не ждёт.

Улыбнуться снова небу,

Первой капельке дождя,

Улыбнуться снова небу,

В неизвестность уходя.

Освенцим, год 2005

Как тихо. Черные бараки

Людской не терпят суеты.

Кровь, как бунтующие маки,

Сочится вновь из пустоты.

Прижавшись к проволоке колючей,

Я слышу злобный лай собак.

И крематорий черной тучей

Висит над толпами зевак.

Звенит набат колоколами,

Скорбит недобрая судьба

И шепчет мертвыми губами

Непобежденного раба.

Молитву шепчет во спасенье

Огнем истерзанной души.

Богов невнятное смущенье

Висит в безоблачной тиши.

Песни на идиш

Мне эти песни мама пела.

Я помню, словно бы во сне,

Как небо синее темнело,

Рисуя тени на стене.

Тот голос тихий, полный ласки,

Сводил знакомые лады,

А звуки превращались в сказки,

Что чувства радости полны.

И ветер, шумный у порога,

Стихал над павшею листвой.

Вилась волшебная дорога

Над околдованной землёй.

Забыты горести и муки,

Мне дарит музыка тепло.

Прощанья нет и нет разлуки —

В душе печально и светло.

Ах, эта знойная «Кузина»,

«Тум-балалайка» нараспев.

И рэбэ в сюртуке старинном

Выводит «Фрейлехса» припев.

«Ле хаим», «Бубличкес», «Матунэ»,

«А фидлер», «Чири-бири-бом»…

Мы слушаем – и снова юны,

Мы детям, внукам их поём.

Бабий Яр

Над Бабьим Яром стынут облака,

Непоправим круговорот событий,

И всё ясней видна издалека

Сумятица чудовищных открытий.