Если копнуть поглубже - [2]
Иногда он даже страшный, сказал мальчик, вспомнив, как отец год назад играл одного из убийц в «Макбете».
Да, улыбнулась Джейн, но тогда вообще с трудом верилось, что это действительно он.
Сейчас партнершей Гриффина была молодая, только что окончившая Национальный театральный институт в Монреале актриса. Ее звали Зои, и ей едва исполнился двадцать один год.
Когда Зои первый раз появилась на сцене, Джейн ощутила легкий укол ревнивой неприязни.
Вот она какая.
Одна из этих…
Но через минуту успокоилась. Девушка была удивительно привлекательной: держалась с какой-то животной грацией — застенчивость и пугливость, скрытая под внешней самоуверенностью.
Именно такая, как надо, пришла к заключению Джейн. Столь живописных декораций и костюмов Джейн, пожалуй, не видела, хотя цветовая гамма была небогатая. Все выдержано в красных, белых и синих тонах — словно символизируя имперскую власть. Но красный и синий приглушенные. Только Беатриче и Бенедикт носили чистые цвета: воин Бенедикт — в алом, а убежденная феминистка Беатриче — в берлинской лазури (цвет строгий, определенный, роскошный). Геро, невинную деву, нарядили в белое, а младшего офицера Клавдио — в пастельно-голубой камзол с красными кантами и белые с желтоватым отливом панталоны. Персонажи итальянского двора были в огненно-оранжевом, желтом и розовом, который стремился к красному, но так и не достигал желаемого оттенка. В общем — зарисовки в акварели, а не в масле.
Действие пьесы перенесли из Италии в Бат — Бат Иниго Джонса[3] — с минеральными источниками, террасами, водами и купальнями.
Поначалу это беспокоило Джейн, но постепенно она поняла, что такая интерпретация открывает много возможностей для Джонатана в плане прочтения текста. В Англии конца XVIII — начала XIX века царило даже большее напряжение, чем в Италии 1600-х годов, когда примерно и была написана пьеса «Много шума из ничего». В стране правил «безумный» король Георг и красовался щеголеватый принц Уэльский. Англия ждала голосов Джейн Остин, Китса, Шелли и Байрона. Существовали всяческие моральные строгости, причем в изобилии, но они буквально трещали по швам.
В этом ключе были решены декорации и костюмы спектакля: женщины едва не вываливались из своих декольте, а формы мужчин столь рельефно обозначались под панталонами, что зрителю оставалось только гадать, как при таком напряжении не лопается ткань. Деревянный пол сцены превратили в черно-белые «мраморные» квадраты, над которыми поднимались изгибающиеся колоннады. Когда в завязке пьесы мужчины возвращались с войны, действие разворачивалось в купальне: все завернуты в полотенца и окутаны «паром» — сначала стоят на ступенях, отделяющих рампу от зрителей, а затем спускаются в «воду».
Все чрезвычайно необычно.
Действие шло своим чередом — главные персонажи, Беатриче и Бенедикт, строили запутанные козни и всячески старались одновременно привлечь и оттолкнуть друг друга — при этом оба уверяли, что предпочитают остаться холостыми. Джейн, как обычно, восхищалась словесной пикировкой и блеском диалогов. В данном случае «Б и Б», как их прозвали актеры, играли ведущие, самые популярные звезды труппы Джулия Стивенс и Джоэл Харрисон, которые в этом сезоне таким же дуэтом участвовали в качестве мистера и миссис Форд в «Виндзорских кумушках»[4].
Вклад Джейн в спектакль «Много шума из ничего» составляли «шелковые» веера ручной раскраски, придававшие женщинам блеск, но и доставлявшие им много хлопот — ведь правильно обращаться с веером отнюдь не просто. Актрисы признавались, что чуть с ума не сошли, пока овладевали этим искусством. Зато укрощенный веер казался изящным продолжением руки, и это перепончатое изделие становилось даром Божьим, когда требовалось перевоплотиться в женщину восемнадцатого века.
Джейн гордилась своим творением. Она использовала тончайшую сеточку, расписав «шелк» акрилом — изобразила романтические любовные сцены на фоне английских парков, французских замков и венецианских гондол.
В антракте ей невольно пришлось общаться с друзьями, коллегами-художниками, занятыми в других спектаклях членами труппы и просто незнакомцами. Это было очень непросто, так как Джейн знала, что самые «главные сцены» Гиффина еще впереди. Она по возможности увиливала и завидовала Джонатану Кроуфорду, который, прежде чем его со всех сторон осадили, успел юркнуть в специальное помещение «для особо важных персон».
Джейн сосредоточила все свое внимание на Уилле, вывела его в сад, купила ему хот-дог и пепси, а себе — бокал вина. Повернувшись к надоедам спиной, она положила ладонь на плечо сыну и выкурила подряд три сигареты. Это был один из тех вечеров, когда хотелось, чтобы никто не знал, кто ты такая.
Великий вечер!
Относительно неизвестных Гриффина и Зои в конце спектакля приветствовали бурными, одобрительными аплодисментами.(А днем позже было опубликовано двойное интервью под заголовком «Много шума по поводу рождения звезд».)
Занавес поднимали двенадцать раз — пятнадцать минут труппу держали на сцене. На большее не могли рассчитывать актеры, ради такого финала трудился режиссер, и об этом молились жена и сын артиста Гриффина Кинкейда. Восхитительно! Уилл повернулся к матери и произнес, почти как настоящий профессионал:
Человек, не способный умереть, снова — в очередной раз! — безнадежно пытается совершить самоубийство — а попадает «под прицел» самого Карла Густава Юнга…Каким же окажется «личное бессознательное» пациента, прожившего — притом без малейшего желания — уже четыре тысячи лет?!Перед вами — блистательный «черный юмор» и изысканный постмодернизм, топко стилизованный под «психологический реализм». Возможно ли такое?А — почему бы и нет?
Тимоти Ирвин Фредерик Финдли, известный в литературных кругах как «ТИФФ», — выдающийся канадский писатель, кавалер французских и канадских орденов, лауреат одной из самых старых и почетных литературных наград — премии Генерал-губернатора Канады. Финдли — единственный из авторов — получил высшую премию Канадской литературной ассоциации по всем номинациям: беллетристике, non-fiction и драматургии. Мировую славу ему принесли романы «Pilgrim» (1999) и «Spadework» (2001) — в русском переводе «Если копнуть поглубже» (издательство «Иностранка», 2004).Роман «Ложь» полон загадок На пляже, на глазах у всех отдыхающих умер (или убит?) старый миллионер.
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.
Сказка была и будет являться добрым уроком для молодцев. Она легко читается, надолго запоминается и хранится в уголках нашей памяти всю жизнь. Вот только уроки эти, какими бы добрыми или горькими они не были, не всегда хорошо усваиваются.