Если душа родилась крылатой - [12]

Шрифт
Интервал

На пенные столбы.
Я — все его гаремы,
Он — все мои гербы.
Стоим, сплечившись круто:
Бок в бок, ладонь в ладонь.
Вплоть до ноги разутой
Взмывает пенный конь...
— Клянись, что тотчас — с мосту,
Коль я туда — цветок,
Платок... — Глядит — и - просто
Вниз головой — в поток!
Мост ли дрожит, я ли — дрожу?
Кровь или вал — стонет?
Окаменев — тупо — гляжу,
Как моя жизнь — тонет.
Кто это вдруг — взмахом плаща
В воздух меня — вскинул?
Кто это вдруг — красным всплеща
Полымем — в огнь синий?!
Всплеск — и победоносный зов
Из бездны. — Плавный вскок.
Подъемля тело как улов,
Встает как сам Поток.
Как Царь меж вздыбленных зыбей
Встает, сдвигает бровь.
— Я спас его тебе, — убей!
Освободи Любовь!
Чтоґ это вдруг — ринулось — нет! —
Это не смерч-вьюга!
То две руки — конному — вслед
Девушка — без — друга!
Мутная мгла — в прорезь окон.
Новый мне снится сон.
Ночь гонится — а путь таков:
Кровь в жилах сжата.
Сын! Детище моих боков, —
Веди, вожатый!
Мужайся, отрок! — Дух Горы
Один — нас двое.
Здесь только зори да орлы,
Да мы с тобою.
Вихрь! — Боги бы вернулись вспять,
Орлам он страшен...
Ввысь, первенец! — За пядью пядь —
Высь будет нашей!
На то и сына родила,
Прах дольний глоґжа —
Чтоб из-под орльего крыла
Мне взял — гром Божий!
Черная высь. — Голый отвес.
Маленьких рук — стержни.
Кто это там — точно Зевес
В люльке — орла держит?
Смех — и в ответ — яростный всплеск
Крыл — и когтей свeрла.
Кто это вслед — наперерез —
Молнией — в гром орлий?!
Хрип — и громоподобный реґв
Грудь горную рассек.
Как Первенца его воздев,
Встает как сам Набег.
Как Царь меж облачных зыбей
Стоит, сдвигает бровь.
— Я спас его тебе, — убей!
Освободи Любовь!
Чтоґ это вдруг — хрустнуло — нет! —
Это не сушь — дерево.
То две руки — конному — вслед
Женщина — без чрева!
Злая заря — в прорезь окон.
Третий мне снится сон.
Февраль. Кривые дороги.
В полях — метель.
Метет большие дороги
Ветроґв — артель.
То вскачь по хребтам наклонным,
То — снова круть.
За красным, за красным конным
Все тот же путь.
То — вот он! рукой достанешь!
Как дразнит: Тронь!
Безумные руки тянешь,
И снегом — конь.
Султан ли — в главах — косматый,
Аль так — ветла?
Эй, рук не складайте, сваты!
Мети, ветра!
Мети, громозди пороги —
Превыше скал,
Чтоб конь его крутоногий
Как вкопан — стал.
И внемлют ветра — и стоном
В ответ на стон,
Торопится красным гоном
Мой конный сон.
Косматых воскрылий взлеты,
Аль так — ветла?
Вздымайте, вздымайте, метлы!
Держись, ветра!
А что ж это там за глыба,
Всплывает — там?
Как будто бы вьюгой вздыблен
Стоглавый храм.
Конец и венец погоне!
Уж в лоб, треща,
Мне пламень подков, в ладони —
Уж край плаща!
На помощь, с мечом и громом,
Всех воинств Царь! —
Но прядает конь — и громом
Взгремел в алтарь!
Стремлю — а за мною — сворой
Вся рать ветров.
Еще не остыл — по хорам —
Разлет подков.
Как рокот Сорокоуста,
Метель взмелась:
Престол опрокинут! — Пусто!
Как в землю сгас!
Стоните, стоните, стены!
Метель, ярись!
Померкло от конской пены
Сиянье риз.
Шатается купол. — Рухай,
Сонм сил и слав!
И рухает тело — руки
Крестом распяв.
Огромною битвой радуг —
Разлет лампад.
— Прими меня, чист и сладок,
За ны — распят.
Ревнивая длань, — твой праздник!
Прими огонь!
Но что — с высоты — за всадник,
И что за конь?
Доспехи на нем — как солнце...
— Полет крутой —
И прямо на грудь мне — конской
Встает пятой.
Огненный плащ — в прорезь окон.
Огненный — вскачь — конь.
И не метель
Метет, — метла.
И не султана взмах, —
Ветла,
Седые космы разметав,
Качает стан, — не орлий клюв
Заоблачный, — то нос уткнув
В густое облако котла —
С тряпкой в руках —
Бабка.
И тот же стаканом прикрытый штоф.
Отставит — опять пригубит.
— Какой ж это сон мой? — А сон таков:
Твой Ангел тебя не любит.
Гром первый по черепу — или лом
По черепу?! — Люди! Люди!
В сухую подушку вгрызаясь лбом,
Впервые сказать: Не любит!
Не любит! — Не надо мне женских кос!
Не любит! — Не надо мне красных бус!
Не любит! — Так я на коня вздымусь!
Не любит! — Вздымусь — до неба!
О дух моих дедов, взыграй с цепи!
Шатай вековые сосны!
О дух моих дедов — Эол! — трепи
Мои золотые космы!
На белом коне впереди полков
Вперед под серебряный гром подков!
Посмотрим, посмотрим — в бою каков
Гордец на коне на красном!
Разломано небо! — Благой знак:
Заря кровянит шлем мой!
Солдаты! До неба — один шаг:
Законом зернаґ — в землю!
Вперед — через ров! — Сорвались? — Ряд
Другой — через ров! — Сорвались? — Вновь
Другой — через ров! — На снегу лат
Не знаю: заря? кровь?
Солдаты! Какого врага — бьем?
В груди холодок — жгуч.
И входит, и входит стальным копьем
Под левую грудь — луч.
И шепот: Такой я тебя желал!
И рокот: Такой я тебя избрал,
Дитя моей страсти — сестра — брат —
Невеста во льду — лат!
Моя и ничья — до конца лет.
Я, руки воздев: Свет!
— Пребудешь? Не будешь ничья, — нет?
Я, рану зажав: Нет.
Не Муза, не Муза, — не бренные узы
Родства, — не твои путы,
О Дружба! — Не женской рукой, — лютой,
Затянут на мне —
Узел.
Сей страшен союз. — В черноте рва
Лежу — а Восход светел.
О кто невесомых моих два
Крыла за плечом —
Взвесил?
Немой соглядатай
Живых бурь —
Лежу — и слежу
Тени.
Доколе меня
Не умчит в лазурь
На красном коне —
Мой Гений!

13—17 января 1921

Поэма горы

Liebster, Dich wundert die Rede?
Alle Scheidenden reden wie Trunkene
und nehmen gerne sich festlich...
Holderlin4

Посвящение


Еще от автора Марина Ивановна Цветаева
Сказка матери

`Вся моя проза – автобиографическая`, – писала Цветаева. И еще: `Поэт в прозе – царь, наконец снявший пурпур, соблаговоливший (или вынужденный) предстать среди нас – человеком`. Написанное М.Цветаевой в прозе отмечено печатью лирического переживания большого поэта.


Сказки матери

Знаменитый детский психолог Ю. Б. Гиппенрейтер на своих семинарах часто рекомендует книги по психологии воспитания. Общее у этих книг то, что их авторы – яркие и талантливые люди, наши современники и признанные классики ХХ века. Серия «Библиотека Ю. Гиппенрейтер» – и есть те книги из бесценного списка Юлии Борисовны, важные и актуальные для каждого родителя.Марина Ивановна Цветаева (1892–1941) – русский поэт, прозаик, переводчик, одна из самых самобытных поэтов Серебряного века.С необыкновенной художественной силой Марина Цветаева описывает свои детские годы.


Повесть о Сонечке

Повесть посвящена памяти актрисы и чтицы Софьи Евгеньевны Голлидэй (1894—1934), с которой Цветаева была дружна с конца 1918 по весну 1919 года. Тогда же она посвятила ей цикл стихотворений, написала для неё роли в пьесах «Фортуна», «Приключение», «каменный Ангел», «Феникс». .


Дневниковая проза

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мой Пушкин

«… В красной комнате был тайный шкаф.Но до тайного шкафа было другое, была картина в спальне матери – «Дуэль».Снег, черные прутья деревец, двое черных людей проводят третьего, под мышки, к саням – а еще один, другой, спиной отходит. Уводимый – Пушкин, отходящий – Дантес. Дантес вызвал Пушкина на дуэль, то есть заманил его на снег и там, между черных безлистных деревец, убил.Первое, что я узнала о Пушкине, это – что его убили. Потом я узнала, что Пушкин – поэт, а Дантес – француз. Дантес возненавидел Пушкина, потому что сам не мог писать стихи, и вызвал его на дуэль, то есть заманил на снег и там убил его из пистолета ...».


Проза

«Вся моя проза – автобиографическая», – писала Цветаева. И еще: «Поэт в прозе – царь, наконец снявший пурпур, соблаговоливший (или вынужденный) предстать среди нас – человеком». Написанное М.Цветаевой в прозе – от собственной хроники роковых дней России до прозрачного эссе «Мой Пушкин» – отмечено печатью лирического переживания большого поэта.