Если бы - [16]
Причина неявки была точно уважительная, и на лицо, и на лице. Вид у него был такой, что предъявлять претензии было совершенно глупо. В потрепанной одежде, заляпанной засохшей глиной, с разодранной щекой и воспаленными после бессонной ночи глазами выглядел он просто ужасно. Но Вера была так рада его видеть, что он показался ей прекраснейшим из прекрасных.
— Что случилось? — спросила она указывая на разбитую щеку.
Он так боялся, что не застанет ее дома, что даже не стал заезжать домой, что бы переодеться и привести себя в порядок. Хотя и понимал, что выглядит не совсем подобающе для встречи. Он бежал всю дорогу, где только можно было бежать. От автобуса до метро. В метро бежал по эскалаторам, перескакивая через несколько ступеней, наверное, до смерти пугая при этом других пассажиров, своим странным видом. На вокзале бежал до электрички, а потом от электрички до ее дома. Он боялся, что ее нет, что она куда-нибудь ушла, уехала, пропала из его жизни и он больше не увидит ее. Что она со своим приземленным орангутангом обсуждает предстоящую свадьбу, и он держит ее за руку, и они радостно смеются и говорят друг-другу всякие глупости, которые всегда говорят друг другу влюбленные. В общем он был ужасно рад, что она здесь, что они все-таки встретились, и она улыбается ему своей милой улыбкой.
— Ну так, что случилось? — повторила свой вопрос Вера.
— Да так, потом расскажу. —отмахнулся он продолжая неподвижно стоять и, улыбаясь, смотреть на нее.
— Ну ты зайдешь или как? — поинтересовалась она, видя, что он прирос к косяку.
Первым делом Вера отправила гостя в ванную, чему он очень обрадовался.
— Ты есть будешь? — спросила Вера протягивая ему большое чистое полотенце.
— Буду. — не в силах перестать улыбаться и, чувствуя себя из за этого полным дураком, сказал Сергей.
— Сейчас, что-нибудь сделаю, пока ты моешься. Только должна тебя предупредить, — почти торжественно сказала Вера, — я не умею готовить.
— Ты полна достоинств.- рассмеялся Сергей. — Пьющая, не умеющая готовить … — он начал загибать пальцы.
Вера засмеялась и, хлопнув его полотенцем, ушла на кухню.
Чистый, свежевымытый, Сергей вошел на кухню, наполненную аппетитными запахами. На столе стояли гренки, яичница с ветчиной и свежесвареный кофе. Только сейчас Сергей почувствовал, как сильно он хочет есть.
— А говорила, что готовить не умеешь.
— Ну, я имела ввиду, что-то более серьезное. — улыбнулась она. — Ну и, что же с тобой случилось? — подойдя к нему совсем близко, что бы он не отвертелся от ответа, снова спросила Вера. — Ты оказывается драчун?
— Ну, я тоже полон достоинств. — рассмеялся Сергей.
Он почти болезненно ощутил ее близость, он чувствовал тепло исходившее от ее тела, легкий запах шампуня от волос. Они были одни, и он не знал как найти в себе силы, что бы удержаться и не обнять, не дотронуться до нее, не поцеловать.
— Вера!
— Что? — она смотрела на него снизу вверх, потому что она была совсем маленькая, а он высокий и здоровенный как шкаф. И ему стало немного неловко, что он такой большой и ведет себя как самый настоящий приземленный орангутанг.
— Можно я тебя поцелую?
Это было так трогательно и мило, и даже по-детски, что она не выдержала и рассмеялась. А потом подошла еще ближе и сама его поцеловала. И это был очень долгий и очень приятный поцелуй, такой после которого хочется повторить еще раз и еще.
В какой-то момент, где-то очень глубоко, в затуманенном этим волшебным поцелуем сознании, всплыл бледный и какой-то размытый образ Севы, и чувство вины зашевелилось в ней, пытаясь образумить, вернуть ее на землю. Но Вера безжалостно пресекла эти слабые и бесполезные попытки и отдалась вся и полностью захлестнувшему ее, неведомому до этого момента чувству абсолютной принадлежности другому человеку. И это было так прекрасно, так непередаваемо, так ни на, что не похоже, что она вообще не могла понять, как она жила до этого дня. Ее жизнь была пуста и бессмысленна. И только сегодня, сейчас, ее жизнь началась по настоящему, в полную силу, обрела смысл и значение.
Наконец, с огромным трудом они нашли в себе силы оторваться друг от друга. И какое-то время просто стояли, улыбаясь, всматриваясь друг в друга. Они ничего не знали друг о друге, и у них было очень мало времени на то, что бы хоть что то узнать. Сейчас совершенно не важно было, что случится дальше. Не было ни прошлого ни будущего, было только сейчас. Были они. Их поцелуй. Эта кухня. Сейчас это был весь их мир. Все остальное существовало в совершенно другом измерении и не имело к ним совершенно никакого отношения.
Они поели, как давным-давно живущая вместе семейная пара. Вера убрала со стола, помыла посуду. А Сергей сидел и просто смотрел на нее, стараясь насмотреться на время предстоящей разлуки, «про запас». А потом он взял ее на руки и отнес в комнату. И весь мир опять исчез, снова перейдя в другое измерение, никак и ничем не связанное с ними. И все было именно так, как они оба себе и представляли. Потому, что на свете у каждого есть своя половинка. И эти две половинки встретились. И из двух половинок получилось одно целое.
А потом они просто лежали рядом. Очень долго. Радуясь и наслаждаясь близостью друг друга. Они блаженно улыбались и чувствовали себя очень счастливыми, категорически запрещая себе думать о будущем, о предстоящей разлуке. Только не сейчас. Не в этот сказочный, неповторимый момент. Это все будет. Будет, но потом.
Недетективное продолжение детективной истории. Расследование закончено, но остались вопросы, не имеющие отношения к произошедшему преступлению. Героям предстоит разобраться в себе и в своих взаимоотношениях. «Дом у скалы. Ангел, который меня оберегает» — детектив, но в то же время, а возможно и в первую очередь — книга о любви. «Все остальное — декорации» рассказывает о том, как порой сложно сделать шаг навстречу друг другу.
Самое обычное утро большого города. Мелкие неприятности, проблемы на работе, планы на вечер. Неожиданно начинают происходить невероятные, необъяснимые и загадочные события. Исчезновение почти в самом центре Москвы. Непонятно откуда взявшийся труп неизвестного мужчины в странной одежде. Ироничный детектив, невероятные приключения и немного фантастики. Отчаянные попытки разобраться в случившемся одних, и вернуть привычную, казавшуюся до этого немного скучной и не вполне удавшейся, жизнь — других.
Авария на дороге, несостоявшаяся помолвка, большой дом в подмосковном поселке, принадлежавший когда-то скандально известному бизнесмену, по слухам тесно связанному с криминалом, в котором теперь проживает милая, интеллигентная женщина с детьми. Труп мужчины, найденный возле заброшенной фермы, расположенной неподалеку от этого дома. Как связаны между собой все эти обстоятельства? И есть ли между ними связь? Собрать отдельные кусочки воедино и отбросить лишнее предстоит следователям, ведущим дело об убийстве.
С момента странного, фантастического приключения прошло два года. Никто из участников не жаждет вспоминать не самый приятный момент своей жизни. Но прошлое нежданно-негаданно само напоминает о себе. Иронично-мистический детектив. Уже знакомые герои, а также новые лица.
Читателя, знакомого с прозой Ильи Крупника начала 60-х годов — времени его дебюта, — ждет немалое удивление, столь разительно несхожа его прежняя жестко реалистическая манера с нынешней. Но хотя мир сегодняшнего И. Крупника можно назвать странным, ирреальным, фантастическим, он все равно остается миром современным, узнаваемым, пронизанным болью за человека, любовью и уважением к его духовному существованию, к творческому началу в будничной жизни самых обыкновенных людей.
Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.
Абрам Рабкин. Вниз по Шоссейной. Нева, 1997, № 8На страницах повести «Вниз по Шоссейной» (сегодня это улица Бахарова) А. Рабкин воскресил ушедший в небытие мир довоенного Бобруйска. Он приглашает вернутся «туда, на Шоссейную, где старая липа, и сад, и двери открываются с легким надтреснутым звоном, похожим на удар старинных часов. Туда, где лопухи и лиловые вспышки колючек, и Годкин шьёт модные дамские пальто, а его красавицы дочери собираются на танцы. Чудесная улица, эта Шоссейная, и душа моя, измученная нахлынувшей болью, вновь и вновь припадает к ней.
Один человек с плохой репутацией попросил журналиста Максима Грязина о странном одолжении: использовать в статьях слово «блабериды». Несложная просьба имела последствия и закончилась журналистским расследованием причин высокой смертности в пригородном поселке Филино. Но чем больше копал Грязин, тем больше превращался из следователя в подследственного. Кто такие блабериды? Это не фантастические твари. Это мы с вами.
Популярный глянцевый журнал, о работе в котором мечтают многие американские журналисты. Ну а у сотрудников этого престижного издания профессиональная жизнь складывается нелегко: интриги, дрязги, обиды, рухнувшие надежды… Главный герой романа Захарий Пост, стараясь заполучить выгодное место, доходит до того, что замышляет убийство, а затем доводит до самоубийства своего лучшего друга.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!