Если б я был русский царь. Советы Президенту - [21]

Предсказуемый и не конфликтующий с исполнительной властью парламент плох с точки зрения зрелой демократии, но хорош для того, чтобы решиться на одобрение законов, необходимых для того, чтобы безо всякой революции разрешить продажу земли и провести либерализацию валютного законодательства. Парламент, действия которого не приводят к танковой стрельбе в центре столицы, вообще хорош для любого государства, кроме страны, управляемой военной хунтой латиноамериканского типа или каннибалом типа Бокассы и Амина, в чем, кажется, Россию еще не обвиняли даже самые пристрастные комментаторы. Что же касается того, способен ли любой парламент, избираемый любым способом, предстать перед собственными гражданами в каком-либо другом обличье, кроме паноптикума, наполненного болтливыми самовлюбленными эгоистами, верится с трудом. Российская Дума совсем неплохо смотрится не только на тайваньском фоне, да и от Кнессета ее отличает немногое…

В российской управленческой команде, которую можно назвать поколением Путина, есть разные люди. Не все они любят друг друга, как индивидуально, так и в коллективном качестве. Далеко не все – профессионалы, преданные делу ради дела, а не ради торжества собственных или групповых интересов. Некоторое число профессионалов в этой команде есть, и кое-кто из них мог бы украсить элиту любой страны. Отличительная черта их шефа: Путин, вне зависимости от того, президент он или премьер-министр, с трудом расстается со своими людьми. Даже едва терпя некоторых из них, он, как правило, терпит их бесконечно долго. Особенность эта не слишком помогает делу, хотя полезна для атмосферы коллективной работы, убирая сиюминутную суету и кадровую чехарду, которой славились 90-е. Нельзя не отметить при этом, что и в правительстве, и в администрации президента, и в числе губернаторов есть люди всех национальностей: русские националисты соседствуют с евреями, немцами и другими «нацменами». Их национальность никого в России не волнует, впервые с краткого периода, уместившегося между концом Гражданской войны и началом сталинской национальной политики. Впрочем, в упомянутые времена важным было социальное происхождение, которое сегодня никого не волнует тем более. Несомненно, тот простой факт, что в России все чиновники и политики – бизнесмены, является основой для злоупотреблений. Он же, однако, является лучшей гарантией отсутствия в обозримом будущем перспектив для революционных потрясений, последствия которых, как хорошо известно, куда хуже любых начальственных злодейств. Передел собственности возможен, отмена – нет. Борцам за чистоту идеи от этого не лучше, но компартия, как претендент на власть, в России при Путине скончалась, и в большой мере это было сделано усилиями его команды. Кому – мелочь, но тем, кто внимательно следил за ее эволюцией в 90-е годы, – большой подарок.

Путин – несомненный прагматик, в первую очередь в вопросах экономики и международной политики, контактен, терпелив и легко завязывает отношения – деловые и человеческие. Последним помогает то, что у него нормальная семья и, в отличие от его предшественников, члены его семьи не являются «игроками» российского политического поля. Россия для него – часть современного мира, включающего Запад как ее партнера, с которым могут быть разногласия, но нет несовместимости. При этом он предпочитает поддерживать реальный суверенитет, основанный на свободе рук в завязывании любых международных контактов или альянсов, и в этом мало отличается от любого руководителя крупной страны. Путин готов уступать в случае необходимости, хотя может стоять до последнего (как в Чечне), мириться с поражениями и налаживать отношения со своими недоброжелателями, если это необходимо для дела (как на Украине), и спорить с союзниками, не порывая с ними (как с США из-за Ирака или Сирии). Чего он не может – общаться спокойно с недоброжелательно настроенной прессой. Впрочем, в России его находящиеся на грани фола, а иногда и переходящие ее ответы журналистам большую часть избирателей устраивают. Следует отметить, впрочем, что выдержка в общении с прессой, доведенная до британского уровня, является редкостью не только в России. Судя по блистательным репортажам язвительного Андрея Колесникова, публикуемым в умеренно оппозиционном «Коммерсанте», Путин часто опаздывает на протокольные мероприятия и приемы. Однако по сравнению с тем, какие чудеса происходили на публике с первым президентом России, он ведет себя достойно и профессионально – немало для первого лица страны, по поведению которого судят о ней и ее жителях. Возможно, на это влияет пристрастие к здоровому образу жизни. На протяжении десятилетий жители России привыкли обожествлять или стесняться своих руководителей. Путин не слишком озабочен анекдотами о себе, хотя явно не является небожителем. Интернет-сайт «Владимир Владимирович. ru» свидетельствует о первом, а демонстративный кретинизм деятельности «Идущих вместе» и «Наших» подчеркивает второе.

В вопросах, которые для него по-настоящему принципиальны, Путин ведет себя гораздо жестче, чем Ельцин, на многое просто не обращавший внимания. История его столкновения с олигархами показала, что любое давление на него приводит к результатам, прямо противоположным тем, ради которых это давление предпринималось. Впрочем, о том, чем кончается конфликт больших денег и сильной власти, писал еще Фейхтвангер. История же отношений денег и власти в имперской на протяжении всей своей истории России вряд ли могла подвигнуть любого сколь бы то ни было образованного человека к идее о том, что отношения эти могут внезапно начать соответствовать стандартам бюргерских Голландии или Соединенных Штатов Америки. В итоге ряды граждан Израиля и Великобритании пополнили олигархи и топ-менеджеры мирового уровня, а государственный и окологосударственный телевизионный эфир в России чрезвычайно испортился, преисполнившись, в итоге «улучшения» 1-го и 2-го каналов и передела НТВ, оптимистического идиотизма и поскучнев до крайности. Хорошее общероссийское телевидение стало в итоге щепкой, отлетевшей в процессе рубки леса. При всем том частые обвинения в грядущей или уже наступившей диктатуре, звучащие в адрес действующей «вертикали власти», странно звучат, поскольку Интернет, радио и печатные СМИ, которые, по Ленину, как раз и являются «коллективным организатором масс», критикуют кого и что угодно в любой форме.