«Если», 2012 № 04 (230) - [75]

— Они нас не отпустят, — шепнул он мне в самое ухо, чтобы не услышали женщины.

— Я у них спрашивать не собираюсь, — ответил я ему так же тихо. — Все будет нормально, просто доверьтесь мне.

— Ничего другого нам не остается, — горько усмехнулся Петровский.

Скорость нашего передвижения была невелика, а по мере приближения к окраинам мы ехали все медленнее и медленнее. Остановки становились чаще и длительнее, наступил ежевечерний транспортный коллапс, отягощенный к тому же мерзкой погодой. Периодически я выглядывал в окошко, пытаясь определить, где мы находимся, и видел нескончаемую колонну едва ползущих машин. Лишь часа через полтора я увидел, что до окружной дороги остается всего несколько сотен метров, но как раз тут движение замерло почти окончательно. Объяснение тому существовало лишь одно: тотальная проверка выезжающих из города машин.

Фургон дергался, проползая несколько метров, и вновь останавливался. Так продолжалось довольно долго, но в конце концов мы добрались до выездного поста дорожной полиции, о чем оповестил проникший в отсек яркий свет вознесенного над трассой фонаря, и я снова полез к оконцу. На обочине возле домика гаишников стояло несколько полицейских экипажей. Не менее полутора десятков осматривали практически каждую машину, всякий раз заставляя водителя и пассажиров выйти из салона. А уж джип с затемненными стеклами вызвал у них приступ повышенной бдительности.

Проверка закончилась, Лурье с парнями погрузились в джип, он тут же тронулся и исчез в темноте. Теперь пришел наш черед. Фургон медленно подкатил к посту. Все, что происходило снаружи, из оконца увидеть я уже не мог, поэтому занял свое место и принялся слушать.

Хлопнула дверца кабины водителя. Спустя минуту громыхнул запор дверей фургона. Сквозь щели в маскировке блеснул луч фонаря. Мы сидели, затаив дыхание. В отсеке стояла почти абсолютная тишина, нарушаемая лишь мирным сопением маленького Петровского. Свет фонаря погас, двери закрылись. Протекла еще одна нескончаемая минута, затем двигатель ожил и фургон тронулся.

— Пронесло, — я и Вика проговорили это одновременно.

Вырвавшись из города, машина шла без остановок. Под мерное гудение мотора я начал придремывать, пока не почувствовал, что фургон замедляет ход. Видимо, настало время пересаживаться в джип. Снова загремели засовы и фальшивая стенка раскрылась.

— Белов, выходи, — не очень вежливо пригласили меня.

Хотя в джипе нас было семеро, тесноты я не ощущал. Эта здоровенная, как автобус, машина вместила бы еще столько же. Меня усадили рядом с водителем.

— Куда едем? — спросил он.

— На двадцать шестом километре будет поворот направо, — сообщил я. — Постарайтесь не пропустить.

— Не пропустим, — заверил водитель, и джип рванулся вперед.

— Если не секрет, что вы намерены делать после того, как все это закончится? — спросил Лурье, сидевший за моей спиной.

— Сначала все еще должно закончиться, — ответил я, не оборачиваясь. — А там видно будет.

Боевики профессионально молчали, но Лурье, не привыкшему так долго держать рот на замке, хотелось поговорить.

— Кстати, о секретах. Может, теперь уж вы поведаете, как у вас оказались эти самые планы? Они действительно такие древние?

Признаться, к этому вопросу я не был готов, поэтому принялся импровизировать.

— Все произошло достаточно случайно. Как вы знаете, я некоторое время работал в полиции… Тогда она называлась милицией. По одному уголовному делу свидетелем со стороны потерпевшего проходил бывший работник государственного архива. Пожилой, даже старый человек. Там было дело о квартирной краже… обычное дело, ничего особенного, просто мне удалось его довольно быстро раскрыть. Так вот, он мне их и подарил.

— Просто так? Взял и подарил? — Лурье лениво усмехнулся. — И часто вам делали такие подарки?

— Нечасто, — согласился я. — Да и подарка никакого не было: тут я приврал. Он заплатил мне этими документами за то, что я вытащил его племянника из уголовного дела. Этот одинокий старик очень любил свою сестру и ее бестолкового сына.

— Понима-а-ю, — удовлетворенно протянул Лурье. — Очень хорошо понимаю. Взятка. Не такой уж вы честный и чистый, господин Белов.

— Не такой, как кто? По сравнению с кем? Я обычный. Или вы предпочитали бы иметь дело с праведником?

Лурье засмеялся.

— Нет уж! С праведниками одни проблемы. А у него эти документы откуда взялись?

— Из архива, — пожал я плечами. — Много лет назад он их обнаружил, а когда с архивами в девяностые годы началась неразбериха — то открывали, то закрывали, то передавали в другие ведомства, — он их изъял.

— Забавно, — сказал Лурье. — Расскажите поподробнее об этих планах.

Я набрал в грудь побольше воздуха и принялся сочинять.

— Это система тайных убежищ и соединяющих их ходов. Насколько я понял, ее начали создавать очень давно, задолго до революции, с неясными для меня целями. Вроде бы в тридцатые годы, перед самой войной, ее как-то достраивали, но потом проект был заморожен и полностью засекречен. Круг посвященных был очень узким, к нашему времени никого из них в живых уже не осталось.

— Надо же! Звучит как приключенческий роман, — сказал Лурье.