«Если», 2012 № 01 (227) - [90]

— Хорошо бы… — начал я и осекся. У меня чуть не сорвалось с языка, что я тоже хотел бы увидеть такое растение.

В этот момент Джулия потянулась к чашке, но то ли зрение у нее затуманилось, то ли рука дрогнула (в последнее время глаза и руки частенько ее подводили): чашка зашаталась и едва не опрокинулась. Я и глазом не успел моргнуть, как длиннющие пальцы Филипа метнулись вперед и удержали чашку; на поднос упала лишь пара капель.

— Спасибо, молодой человек, — поблагодарила Джулия.

— Не за что. — Он бросил на меня красноречивый взгляд: «Что бы ты ни думал, но двенадцать лет назад подобный фокус мне ни за что бы не удался».

На короткое время наступила тишина, которую нарушила Джулия:

— Разве сегодня Хэллоуин?

— Нет, Хэллоуин еще не скоро.

— А, верно! Ты носил этот костюм в том, другом мире. Расскажи мне еще о тамошних обитателях. Какие там звери?

— Одни очень красивы, другие огромны и ужасны; есть еще мелкие и очень изящные существа, но все они совершенно непохожи на тех, что ты видела. Ты даже представить себе не можешь, какие они.

— А там есть… — она задумалась, — не могу вспомнить название…

— Не торопись. — Он нежно похлопал ее по руке, успокаивая. — Я здесь до утра.

— Не могу вспомнить, — пожаловалась Джулия, чуть не плача. Она напряглась всем телом, будто пыталась задержать ускользавшее от нее слово. — Большое, — произнесла она наконец. — Оно было большое.

— Слово? — спросил Филип.

— Нет, — покачала она головой. — Животное.

Он задумался.

— Ты имеешь в виду динозавров?

— Да! — На ее лице отразилось облегчение: наконец-то пропавшее слово нашлось.

— Там нет динозавров, это земные создания. Зато у нас есть зверь, который больше любого динозавра. Он настолько велик, что на всей планете у него нет естественных врагов. А раз некого бояться, то и скрываться ему нет нужды, поэтому он светится в темноте.

— Всю ночь? — захихикала она, как девчонка. — Но раз зверь не может выключить свет, как же он тогда спит?

— А ему и не надо выключать… — Филип разговаривал с ней, как с ребенком; впрочем, в какой-то степени она им и была. — Поскольку он светится на протяжении всей своей жизни, то это его нисколько не беспокоит и не мешает спать.

— А какого он цвета? — спросила Джулия.

— Когда он голоден, то светится темно-красным. Когда разъярен — ярко-синим. А когда ухаживает за своей дамой, — Филип улыбнулся, — то ослепительно желтого цвета и бешено пульсирует, как огромная, высотой в пятьдесят футов, лампа-вспышка.

— Ах, как бы мне хотелось его увидеть! Это, должно быть, прекрасное место — мир, где ты живешь!

— Пожалуй, да. — Он внимательно посмотрел на меня. — Впрочем, так считают не все.

— Я бы отдала все, чтобы там побывать!

— Все не требуется, — сказал Филип, а я попытался представить, каким бы тоном он это сказал, если бы был человеком. — Только самое дорогое.

Она взглянула на него с интересом.

— Ты там родился?

— Нет, Джулия, не там. — На его лице отразилась безграничная боль, оттого что ему приходилось называть ее по имени. — Я родился здесь, в этом самом доме.

— Должно быть, это было еще до того, как мы сюда переехали. — Она передернула узенькими плечами, словно отгоняя смутные сомнения. — Но если ты здесь родился, почему тогда ходишь в маскарадном костюме?

— Именно так люди выглядят там, где я живу.

— Значит, это где-то в пригороде, — уверенно заключила она. — Мне не приходилось видеть таких, как ты, ни в супермаркете, ни у врача.

— Это очень удаленный пригород, — пояснил Филип.

— Я так и думала. А тебя зовут?..

— Филип, — подсказал он.

Второй раз за ночь я увидел, как по его щеке катится слеза.

— Филип, — повторила она. — Красивое имя.

— Я рад, что тебе нравится.

— Я уверена, что когда-то знала одного Филипа. — Она вдруг зевнула. — Прости, я немного устала.

— Наверное, мне лучше уйти? — заботливо спросил он.

— Можно тебя кое о чем попросить?

— Конечно. Все, что угодно!

— Мой отец всегда рассказывал мне на ночь сказки, — доверительно сообщила Джулия. — Может быть, и ты тоже что-нибудь мне расскажешь?

— Меня ты никогда ни о чем таком не просила, — выпалил я.

— Но ведь ты не знаешь ни одной сказки!

Пришлось признать, что она права.

— С удовольствием, — согласился Филип. — Давай только убавим свет, чтобы тебе лучше спалось.

Она кивнула, вынула из-под спины лишние подушки и легла.

Филип потянулся к висящему над тумбочкой бра — единственной вещи, которую я добавил в комнату после его отъезда. Не найдя выключателя, он вспомнил про голосовые команды и отдал приказ приглушить свет. И вот в комнате, где Филип каждый вечер слушал мамины сказки, он начал рассказывать историю ей самой.

— Жил на свете один юноша… — начал он.

— Нет, не так, — перебила его Джулия.

Филип запнулся и удивленно посмотрел на нее.

— Раз это сказка, то юноша должен быть принцем.

— Ты права. Жил-был принц…

Она одобрительно кивнула:

— Так лучше. А как его звали?

— Отгадай.

— Принц Филип, — не задумываясь сказала Джулия.

— Правильно, — подтвердил он. — Жил на свете принц, и звали его Филип. Он был очень послушным юношей и старался все делать так, как велели ему король с королевой. Он старательно учился верховой езде, рыцарскому боевому искусству и другим королевским премудростям. Но когда занятия заканчивались, а оружие было вычищено и убрано, он шел в свою комнату и читал про сказочные места, такие как Страна Оз или Зазеркалье. Он понимал, что волшебные страны бывают только в сказках, но ему очень, очень хотелось, чтобы они существовали на самом деле. Каждый раз, когда Филип читал новую книгу или рассматривал голограмму, он мечтал, что когда-нибудь попадет в такую волшебную страну.