«Если», 2011 № 05 (219) - [7]

Неловко пошевелившись, Клэр закусила губу — бедро пронзила острая боль. В углу медотсека она увидела доктора Тревиса — тот складывал инструменты в стерилизатор. Потом взял шприц, набрал из ампулы лекарство и подошел к Клэр.

— Что это? — спросила она.

— Наврастал. Он остановит кровотечение. На протяжении тридцати шести часов вы можете испытывать легкий зуд в месте укола. Это нормально.

Девочка с любопытством смотрела, как он вводит иглу под кожу капитану.

— Вам повезло, что выстрел задел только мягкие ткани и кость не повреждена, — добавил Тревис.

— Я безумно счастлива…

— На мой взгляд, ваша ирония неуместна, капитан. Будь сломана кость или задета артерия, я едва ли смог бы вас спасти…

Девочка, убедившись, что ничего интересного больше не будет, свернулась клубочком под одеялом. На секунду Клэр позавидовала ей: так хорошо закрыть глаза и забыть обо всех проблемах! Потом ее посетила другая мысль.

— Доктор, как выжила девчушка? Когда мы прыгали через черную дыру, перегрузки и декомпрессия убили Хеннинга и Экко. Как же ей удалось…

Тревис улыбнулся:

— Говорят, у детей есть ангелы-хранители.

— Не у всех, — тихо ответила Клэр, снова вспомнив свою дочь.

Присутствовало еще что-то, кроме грусти и боли, которые обычно приносили воспоминания. Что-то, показавшееся ей важным, но на чем она никак не могла сосредоточиться. Может, это наврастал так действует?

— Повернитесь, пожалуйста, на бок, капитан, — попросил Тревис, взяв со стола ножницы. — Я должен обработать рану.

На этот раз боль была не такой острой, зато долгой и изматывающей. Клэр натянула на голову одеяло, чтобы Тревис не видел ее слез.

— Почему вы здесь, доктор? — спросила она, переведя дыхание.

— Почему я здесь? Ну знаете, на корабле должен быть врач, это старая традиция…

Клэр покачала головой:

— Вы знаете, что я имею в виду.

— Да, я знаю… — произнес он и начал накладывать на рану повязку из «дышащей» ткани.

Клэр вздрогнула — бинт был холодным и пах дезинфицирующими веществами.

— Нужно обследовать вашу ногу на «Амбукаме», — продолжал Тревис как ни в чем не бывало.

Но Клэр не позволила ему сменить тему:

— Вы не ответили на мой вопрос.

Доктор наклонился над ней, и она уловила исходящий от его халата аромат табака. Того самого, настоящего.

— Думаю, такие слова, как secare cata morph, ничего вам не скажут, — ответил он негромко.

— Ошибаетесь, — возразила Клэр. — Это редкая и неизлечимая болезнь, при которой происходит разрушение синапсов в головном мозгу.

— Хм! — доктор Тревис был искренне удивлен. — Разве вы изучали медицину? Это входит в программу подготовки капитанов?

— Я — нет, но моя дочь училась на факультете генетики в университете Тайтонны. В пятом семестре она делала исследовательский проект по этой теме. Насколько я помню, в настоящее время разработана методика, согласно которой в ДНК клеток встраивается ген, ответственный за синтез нейропептидов, восстанавливающих синапсы, и неудачи при лечении составляют примерно один случай на десять миллионов.

Тревис улыбнулся одними губами:

— Не примерно, капитан, а совершенно точно. Один случай на десять миллионов — это как раз мой случай. Можете себе это представить?

— Мне очень жаль, доктор.

Тревис отошел, сел за стол и снова закурил. Клэр перевернулась на спину, рассеянно наблюдая за голубоватыми облачками дыма и наслаждаясь крепким сладковатым запахом.

— Не нужно меня жалеть, — наконец сказал Тревис. — У каждого из нас своя судьба. Я по крайней мере знаю, что проживу не больше месяца — в этом есть какая-то успокаивающая уверенность. А каков ваш секрет, капитан?

Клэр взглянула на соседнюю койку. Эления крепко спала, приоткрыв рот и разметавшись на подушках. Потом капитан кончиками пальцев потрогала повязку на ноге:

— Как долго мне носить это, доктор?

— Как минимум сорок восемь часов. После этого я снова осмотрю рану. Старайтесь избегать сильных нагрузок.

Дверь медотсека распахнулась, появился Бьят, тащивший двухлитровый продуктовый контейнер. На его плече висели пара брюк и две рубашки. Штанины и рукава у одного комплекта он явно обкорнал кухонным ножом. Бьят бросил на койку Клэр целые брюки и рубашку, затем поставил контейнер на кровать Элении, зачерпнул ладонью биоплазму и слепил сочное зеленое яблоко.

— По-моему, выглядит куда лучше, чем сигарета, — заявил он, любуясь своей работой. Потом оценивающе посмотрел на повязку Клэр. — Знаешь, тебе идет. Ты выглядишь такой трогательно-беспомощной…

— Довольно комплиментов! — прервала его Клэр. — И кончай играть в доброго дедушку, лучше подумай, как нам вернуться домой.

Эления перевернулась на бок и открыла глаза.

— Есть, капитан! — козырнул Бьят и, обращаясь к девочке, добавил: — Ты знаешь, что эту строгую тетю на самом деле зовут Кармелитой?

— Не может быть! — воскликнула Эления.

— Но это так. Забавно, правда?

Эления улыбнулась.

— Ага, обхохочешься, — проворчала Клэр, села на койке и принялась натягивать брюки.

Потом она отобрала у Бьята яблоко, снова раскатала в пластинку и засунула в карман униформы.

— Соблазнить Еву тебе не удалось, — прокомментировал доктор Тревис.

— Наши запасы ограничены, — сухо сказала Клэр. — Мы должны экономить.