«Если», 2011 № 02 (216) - [27]

— Ерунда.

— Я попыталась, — ровно сказала она, и было непонятно, шутит она или нет.

— Думаю, могу судить объективно: я не вношу достаточный вклад, — заявил я.

— Ты очень ошибаешься, — вздохнула Моравиа. — Как ты этого не видишь?

— Чего не вижу? — Я выставил раскрытую ладонь, словно она могла положить на нее свое объяснение.

— Старик знает тебя лучше, чем ты сам. Естественно, у тебя есть всякие занятия, бумаги и прочее. Твоя обычная работа. У меня тоже есть. Но кто мы… Старик использует нашу суть. Он знает, что ему надо. Он знает наши истинные таланты. Возможно, эти скрытые способности не приносят нам денег. Но они служат Делу.

Дело. Сердце учащенно забилось, тяжелое дыхание стало слышно по всему коридору глубокого подземелья. Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы успокоиться. Когда Моравиа увидела, что я готов, она спросила: «Нормально?», и я ответил тем же словом, и мы продолжили искать путь к миру, которого так и не нашли.

* * *

Если Старик знал наши сильные стороны, то он знал также наши слабости, болевые точки, как работает наша человеческая природа. Он знал, что каждый из нас будет делать в данных обстоятельствах. Я почему-то нашел это утешительным, когда позвонил Раксби. Также меня поддерживала мысль, что при нашей истовой вере в могущество Старика он не допустил бы терактов, а если это произошло, должно быть, он умер. Если он жив, как настаивал Раксби… значит, я встречусь с ним и расскажу все, что знаю — на самом деле я знаю лишь одну-единственную вещь, которую можно хоть как-то применить.

* * *

Лет через пять-шесть после женитьбы я увидел старого врага — Демонтажника — в парке аттракционов: он держал за руку маленького ребенка. Специальностью этого человека были устройства, которые разбирали на части здания, самолеты и всякое такое — изнутри. Обычные негодяи с ограниченной фантазией подкладывали бомбы, но приборы Демонтажника анализировали, как части соединены в целое, и разрушали эту сборку, словно для них стрела времени летела задом наперед. Понятия не имею, как действовали эти штучки. Настоящий кошмар был в том, что они сканировали и анализировали все, попадавшее в поле их действия, поэтому, когда пара самовольных поселенцев нашла склад активированных аппаратов-монстров, упрятанных в маленькие коробочки, другой прохожий увидел через окно, что именно случается, когда человека буквально разбирают по косточкам.

Старик нашаманил хитроумное изобретение в виде проблескового маячка, который выдавал мигающий желтый луч, долженствующий сбивать с толку оружие Демонтажника. Наш налет на его тайный штаб, скрытый глубоко под землей, был прямо-таки световым шоу, хотя память моя сохранила от этой атаки лишь визуальные фрагменты. Ужасающий эпизод. Когда уже на поверхности, на свежевспаханном поле мы собрались вокруг Демонтажника, а Старик стоял коленями у него на спине, мне показалось, что мы вернулись из ада, прихватив оттуда самого дьявола.

Увидев его спустя годы, я чуть было не бросился в драку: первым инстинктом было сбить его с ног. Вместо этого я застыл без движения.

— Что с тобой? — спросила Клара.

— Вон тот человек.

— Ты его знаешь?

Границы моего видения чуть расширились: около Демонтажника была женщина, державшая ручку прогулочной коляски. Вся небольшая группка стояла в очереди на аттракцион. Мужчина смеялся чему-то, сказанному спутницей. Он почувствовал мой взгляд, мельком поглядел в мою сторону и одарил сердечной улыбкой — видимо, по его мнению, я просто отреагировал на его веселье, — а потом обратил все свое внимание на женщину.

— Милый, ты с ним знаком?

— Больше нет, — ответил я и несколько нервно взял жену за руку.

Естественно, очень нелегко превратить социопата в приличного человека. Естественно, Старик не просто укладывал людей под нож и вырезал то, что делало их аморальными типами. Не его методы!.. Процесс должен быть более… гуманным. Более личностным.

* * *

Каким бы ни был этот процесс, разве врачи делают не то же самое — таблетками латают химическую или генетическую рану в чьей-нибудь личности? Мы созданы несовершенными, любой из нас. И что означает свободная воля для одержимого, для человека, унаследовавшего склонность к садизму, для того, чье детство, возможно, было чередой мучений? При попечительстве Старика такой человек впервые в жизни будет иметь по-настоящему свободную собственную волю.

Хотя… насколько свободной была моя?

Каким бы ни был этот процесс, прошла молва, что Старик проводит эти хирургические операции в своей арктической цитадели, которую он называл «мое северное убежище», а Джим Отмычка нарек «айсберг-лагерем».

Меня туда взяли только однажды, но я понял, что Старик проводил там немало времени, когда не занимался очередным Делом. Мы прибыли на самолете в маленький канадский городок и уже оттуда предприняли скоростную подземную поездку под тундрой по туннелю — сооруженному когда? кем? Старик не настолько квалифицированный специалист, чтобы самостоятельно совершить такой инженерный подвиг. Никакой тряски в вагончике, будто это не подземка, а пневмопочта, которая доставляла документы в старых офисных зданиях.