«Если», 2009 № 11 (201) - [15]

Далекий низкий гул заставил нас застыть на месте. Мы ощутили его сквозь подошвы. Хотя эта луна с геологической точки зрения и не совсем мертва, она пребывает в коматозном состоянии. Лунотрясений здесь не случается.

— Похоже на взрыв.

Я покачал головой — медленно и четко, как это приходится делать в скафандре, чтобы тебя поняли:

— Пока мы здесь, производить взрывы запрещено.

— По-моему, взрывная волна пришла сверху.

— Невозможно.

— Ну, не знаю…

Новых звуков или колебаний не возникало, и мы пошли дальше. Мы находились в Пищеводе, и на такой глубине здесь самый легкий путь. В трех тысячах метров под «Алхиметриксом», где находится экстрактор воды и кислорода, и в нескольких тысячах от геостанции Пищевод широкий и плоский — прогулочная дорога сквозь черное брюхо каньона. «Алхиметрикс» стоит на подземной жиле льда, типичной для этой луны. В отличие от большинства местных лун Каллисто почти не разделена на геологические слои. Это просто замерзшая каша из всякой всячины.

— Может, поменяемся местами?

— Нет, спасибо. — Интересно, почему Барт спросил? Пробивается в лидеры?

— Ладно, шеф. Просто подумал, что ты, может быть, устал. — Это замечание порядком меня уязвило.

Пищевод сузился до клиновидного прохода. Мы проковыляли по нему метров пятьдесят, пока тот не уперся в стену, покрытую ямками и углублениями для облегчения подъема.

— Все еще хочешь идти первым? — еще раз спросил он, уже более настойчиво.

Я обмотал виток провода вокруг правой руки и нащупал ногой углубление в стене.

— Да, — ответил я, не желая уступать ему место впереди, хотя бы из-за того, что он на этом настаивал.

Сделав шаг вверх, я отыскал ямки для рук. Пробыв некоторое время на Земле, я снова нарастил мускулы. Сила тяжести на Каллисто слаба, как младенец, тянущий тебя за палец.

Младенец. На секунду мои мысли вновь метнулись к Шэрон. Роды у нее ожидались со дня на день, и об этом было трудно забыть даже при таких обстоятельствах. Когда я поднял ногу, рука ударилась о запасной баллон с воздухом, и экран моего наручного компьютера погас.

— Оп-па…

— Панель накрылась?

— Да. Как минимум — экран.

Починить панель здесь невозможно, поэтому я переключился на запасную — полуинтегрированный компьютер в левом нагрудном кармане. Я подвесил его на кольце и включил. Экран замигал, а пиктограмма-рукопожатие подтвердила, что он подключился по радиоканалу к моему компьютеру в скафандре. Сломанную панель я оставил на месте — мне доводилось видеть, как они оживали после второго удара.

Барт прогнулся назад — взглянуть на меня снизу вверх:

— Не хочешь связаться с миссией?

Он произнес это с насмешкой или мне показалось?

— Нет.

— А как же протокол? — осведомился Барт.

Неужели он подбивает меня нарушить правила, установленные Колин? У меня создалось впечатление, что Барт каким-то образом противопоставляет меня и ее. В смысле, буду я следовать ее протоколу, когда ее рядом нет, или предпочту полагаться на собственные суждения?

— Если откажет еще что-то жизненно важное, мы прекратим вылазку. Или у тебя есть идеи получше?

— Нет-нет. Конечно, нет.

Значит, и Барт не намерен отрицать установленных правил. Если бы кто-то из нас наплевал на протокол, то тем самым исключил бы Колин из команды. Значит, мы все еще оставались командой из трех человек — никто из нас пока не признал факта ее гибели.

Мы съехали на задницах метров десять до Коленей Толстяка. Барт кашлянул и вновь попытался занять место лидера. Он настаивал на этом уже третий раз, значит, имел какую-то вескую причину. Колин всегда устраивало, что я возглавлял команду, но теперь я предположил, что Барт ревнует.

Колин любили все. Темно-каштановые волосы, широко расставленные глаза с лукавым прищуром, красивый прямоугольный подбородок, сильное, стройное тело. При первом знакомстве она буквально покоряла своей участливой улыбкой, зато потом следовало очень постараться, чтобы заставить ее заметить, что ты вообще жив. Подобно мне, Барт преодолел этот барьер и проник в ее внутреннее священное пространство. Тогда что же он пытается доказать сейчас?

— Что это ты так рвешься идти первым? — спросил я.

— Хочу проверить Пазухи, а не Кишки.

— Мне кажется, ты что-то недоговариваешь…

— Быть может, быть может, шеф…

Значит, действительно не стоит пускать его вперед. Если у него есть что рассказать, так пусть выкладывает, черт побери! Но он хранил молчание, и я пошел впереди, предложив нейтральную тему:

— Как тебе «Человек и зеркало»?

— Это фильм?

— Нет, книга, которую мы читали на «Озарке».

Корабль был назван в честь какого-то места на Среднем Западе, но шутка заключалась в том, что «Озарк» был кораблем из страны Оз, перевозившим всяческих чудищ, колдуний, летучих обезьян и железных людей вроде нас.

— Она есть в текстосети?

— Нет. Мертвое дерево. На последней обложке стояли твои инициалы.

Книги будут в космических кораблях всегда. Нет ничего хуже, чем лимитированное энергоснабжение и никаких развлечений день за днем. По традиции мы подписывали прочитанные книги — это как вырезать свое имя на настоящем дереве.

— «Человек и зеркало»? Никогда не читал. Это был, наверное, Билл Маккинли. Он много читает, а инициалы у него такие же, как у меня. О чем она?