«Если», 2009 № 01 (191) - [113]

И я пошла в школу. А Ариадна уехала в Москву. Никаких шансов пересечься в жизни еще раз у нас как бы не должно было быть. Но все-таки Бог располагает, как бы мы там что ни полагали.

В 1968-м мы переехали в Москву. И я уже не учительница, и Ариадна уже не педагог в институте. И вот мы встречаемся с ней в отвратительном августе. «Наши» в Праге. С души воротит.

С этого периода мы уже, в сущности, не разлучались душами. Она показывала мне то, чего многие не видели. Польские журналы с пустыми, вымаранными цензурой полосами. Мы вместе читали слепые страницы «Хроники текущих событий». Как это все попадало к ней, я не знаю. Она была энергична, у нее всегда толпились люди, здесь говорили громко, не выбирая слов. Система показала свою омерзительную рожу, но люди не испугались, а засмеялись в гневе.

Страстная юная киевская подпольщица как бы вырвалась из нее наружу. И ей было не страшно. Она много писала тогда, но у нее была уже другая литературная дорога. Она увлеклась фантастикой, но, Боже, кто из интеллигентных людей в ту пору не читал Брэдбери и Азимова, Лема и Саймака, Шекли и Урсулу Ле Гуин, и многих, многих других.

Дом Ариадны был явочной квартирой фантастов тех времен. Она даже официально в писательском клане считалась и была их вожаком.

Надо ли говорить, что она сама стала писать фантастику?

В 1959 году где-то еще по следам военной прозы вместе с В.Комаровым (я его не знаю) они пишут книгу «По следам неведомого». Она надписала ее так: «Милой Галочке на память о том, что на свете существует романтика». Милая моя Ариадна не то чтобы верила, пройдя то, что прошла, но как-то по-юношески молодо надеялась, что не все обломалось в людях – есть, мол, и романтики. Они – лучшие.

Уже через пятнадцать лет она напишет мне на книге «В институте времени идет расследование»: «Галочка! Не знаю, как на счет расследования, но время, оно явно идет! Сообрази, например, сколько лет мы с тобой знакомы – а ведь это еще не предел… Жизнь проходит – к сожалению – не без последствий, как правильно заметил Лец. Уж такова она».

В это время она начинает переводить Лема – «Звездные дневники Йона Тихого» (наряду с другими). Они очень дружили и были, как она потом скажет по другому поводу, одной крови.

Последние годы она очень болела. Я стеснялась спрашивать о ее болезни, видя, сколько она пьет таблеток, обезболивающих и успокоительных. Но она никогда не была одна. Квартира кишела разным людом: чуть свихнутым водопроводчиком и барышней, влюбленной в «Мастера и Маргариту» и мечтающей забеременеть на Патриарших прудах, пижоном, одетым haute couture, и девушками, исполняющими индийские танцы на пространстве в два квадратных метра. Здесь были экстрасенсы и нумерологи. Все они говорили громко и исключительно о себе, а в углу, на диване, свернувшись в комочек, сидела мудрая больная женщина, которая их всех любила. Она звонила мне в этом гаме по телефону и просила приехать и помыть кота. И я ехала, злясь и любя одновременно. И мыла кота, и выносила мусор, и смеялась над ней, и плакала сразу.

Но понимала главное: она не может без этой толчеи вокруг себя, но и толчея не может без нее. Она, толчея, вся из себя разная и никому на белом свете не интересная. Но не Ариадне.

Последняя ее книга немножко и про меня, но не в том смысле, что обо мне. О нас с ней вместе. Она называется «Мы с тобой одной крови, ты и я». Это значит – мы и коты.

Она любила животных, ее квартира была возле зоопарка. И у нее обязательно жил кот (бывало, два). У меня тоже кот. Фамилия его Мурзавецкий, а имя Мурзик. Если бы Ариадна была жива и пришла ко мне, он обошел бы ее ноги восьмерочкой несколько раз. Так он отмечает хорошего человека.

Мы хоронили Ариадну в день рождения моей покойной мамы, на который я должна была поехать. Я позвала сына и сказала: «Я не могу быть там и там. Ты должен поехать на день рождения мамы и рассказать ей все. Она знала и любила Ариадну. Она ее там встретит».

Мы стояли вокруг могилы Ариадны, и нас было гораздо меньше, чем бывало у нее в квартире на Грузинах. Один мужчина, наклонясь и поправляя венок, выронил глазную линзу. А я в тот миг подумала, что она никогда не взяла бы ни от кого многого. Но вот такой капельке от нас, наверное, обрадовалась. Тем более, что уронивший линзу был фантаст.

А фантасты – удивительный народ. Они не ведают, что пишут, но, оказывается, пишут то, что надо. За что им и исполать. Всем! Живым и мертвым.

Курсор

В формате 3D будет выпущен сериал по великой сказке Антуана де Сент-Экзюпери «Маленький принц». За анимационную экранизацию, состоящую из 52 эпизодов, взялись две французские студии – LPPTV и Method Animations, а также индийская группа DQ Entertainment. Финансирование осуществляет французский телеканал France 3.

Всемирный фэнтези-кон, проходивший в городе Калгари (Канада) 2 ноября, определил победителей. Премии завоевали: роман Гая Гэвриэла Кея «Изабель», повесть Элизабет Хэнд «Иллирия» и рассказ Теодоры Госс «Песня о горе Абора». Лучшей антологией признана «Инферно» под редакцией Эллен Дятлоу.

Тимур Бекмамбетов  станет продюсером первого российского супергеройского фильма. Съемки картины под рабочим названием «Черная молния» начались в декабре, выход в прокат запланирован через год. В основе сценария лежит история о том, как обычный московский студент случайно стал обладателем подержанной «Волги», которая, как оказалось, может летать. Главный герой превращается в супергероя, защитника города, борца со Злом. Этот фильм – дебют в большом кино рекламного режиссера, клипмейкера и композитора Александра Войтинского. Производством ленты занимается студия Тимура Бекмамбетова Bazelevs совместно с кинокомпанией Universal Pictures.