«Если», 2008 № 04 (182) - [32]

Погибших хоронили всю ночь и весь день. В целях экономии времени было решено устроить одно погребение на всех, сделав исключение лишь для двух полусотников. Конечно же, было бы сделано исключение и для благородного Ревки, но его тело глевы увезли с собой.

И хотя братские могилы у Ледовооких не поощрялись, обстоятельства не предоставляли Брану более достойных альтернатив.

Оттепель продолжалась. Неотвратимо разлагающиеся трупы грозили в самом скором времени стать источником болезней (не говоря уже о поголовье крыс, которое множилось с противоестественной скоростью). Да и отрядить всех своих солдат в могильщики Бран не мог себе позволить.

Глевы постарались на славу, оставив Брана и его войско без продовольствия, фуража и крова. Новому огдоберу Ларсы не оставалось ничего иного, как разделить наличествующие силы на три равные группы. Первой, состоящей по преимуществу из опытных бойцов под руководством бывалого Хенги, поручили устроение могилы за стенами города.

Второй, ее возглавил Слодак, велели отправиться в ближайший лес за фуражом. Выхода не было, лошадям решили давать измельченную подсоленную листву местного вечнозеленого дерева сер.

А третья группа, состоящая в основном из новобранцев, занялась ремонтом жилищ, очисткой колодцев (в которые варвары не преминули насыпать яду, к счастью, известного) и восстановлением обгоревших дозорных башен.

Существовал еще и сводный отряд, в задачу которого входила охрана города в ночное время.

Днем держать в праздности свежих бойцов Бран счел расточительным. Он был убежден: в ближайшие две недели нападения варваров можно не опасаться. Нрав «говорящих животных» (это определение бытовало среди кровных Ледовооких) Бран успел немного изучить. После победоносной вылазки те, как правило, устраивали всенародный праздник, на котором делилось награбленное добро, распивалось захваченное вино и поедались добытые деликатесы. Затем праздник плавно переходил в оргию, в ходе которой распивались остатки захваченного вина, доедались менее лакомые кусочки и осуществлялся передел награбленного добра…

Согласно свидетельствам очевидцев, такие празднества могли продолжаться от одной недели до двух. В зимнюю же пору, случалось, затягивались на месяц.

«Стало быть, — рассуждал Бран, — у нас от двенадцати до двадцати девяти дней на то, чтобы восстановить Ларсу и как следует укрепиться…»

Появление на горизонте, затянутом густой вуалью тумана, конного отряда — он несся во весь опор к неживописным руинам Ларсы по дороге, что соединяла город с соседним военным поселением Бахт — стало для Брана полной неожиданностью.

Первыми отряд заметили солдаты Хенги. Они все еще возились с братской могилой в некотором отдалении от городских ворот — трамбовали землю при помощи позаимствованных из частокола бревен и устраивали ограждение (ходить по погостам у Ледовооких считалось кощунственным).

— Оружие к бою! — заорал сотник и первым кинулся к мечевой перевязи, что полеживала до времени на деревянной колоде.

Впрочем, почти сразу же Хенга оценил расстояние до отряда, его численность и скорость движения и переменил приказание.

— Всем в город! Бего-о-ом!

Побросав инвентарь, солдаты опрометью бросились к городским воротам. Хотя стены Ларсы были изрядно изуродованы огнем, их наличие все же сулило обороняющимся некоторые призрачные преимущества…

Тем временем оборону заняли и воины Слодака. Стена ощетинилась копьями.

Сам Бран в обществе телохранителей поднялся на уцелевшую дозорную башню — единственную из четырех. В правой руке он нес шлем, в левой — лук. И хотя, согласно правилам «Йавин-Дамин», кодекса военной чести Ледовооких, полководцу пристал меч, а не лук, Бран решил не рисковать. Он знал, его фехтовальным умениям весьма далеко до его же стрелецкого мастерства.

«Лучше убить десяток врагов из лука, чем ранить одного мечом, — заключил Бран. — Не в таком мы положении, чтобы красоваться».

Выложив перед собой стрелы из колчана на деревянное ложе, устроенное под бойницей специально для удобства стрелков, Бран вдруг подумал о том, что это предпочтение, отданное луку — его первое нарушение «Йавин-Дамин» на посту огдобера. Не тяжелое, нет. Но все же нарушение.

Напряжение росло, набухало как предгрозовое облако.

Отряд приближался. Он еще не подошел и на тройной полет стрелы, но все, включая обозных рабов, уже не сомневались: жестокой сечи не избежать.

— Кто сойдет с места, тот покойник. Об этом я позабочусь лично, — наставлял своих «молокососов», выстроенных у пролома в городской стене, Хенга.

Всадники неслись к Ларсе, то выступая из тумана, то вновь скрываясь в нем. Даже в гуле конских копыт Брану чудилось нечто недоброе. Мысли же его водили бессвязные хороводы.

«Проклятый туман. Нужно было принести жертву Ануману… Завтра, если выстоим, прикажу заделать все бреши… Где варвары набрали таких хороших лошадей?… Туман… Когда закончится эта проклятая оттепель? Ануман не оставил бы меня, если бы я принес хорошую жертву…»

Бран смотрел на приближающийся отряд, судорожно сжимая стрелу с белой меткой — Стрелу Удачи. Согласно «Йавин-Дамин», именно Стрела Удачи должна быть выпущена первой.