«Если», 2007 № 08 (174) - [89]

— Невероятно! Я прожил на свете столько лет, но сейчас мне кажется — я только начинаю познавать окружающий мир!

— Мне очень приятно знать, что эти бывшие рабы теперь умеют летать, — произнес Курт так тихо, словно обращался к самому себе. Потом он добавил чуть громче: — А кроме того, я научил их копировать самих себя, так что теперь, когда птица-носитель погибает, микроимп может без труда перенести себя на другую особь. И мне кажется, что достаточно зрелый, самостоятельный имп вполне заслуживает того, чтобы жить своей собственной жизнью… Вы не находите?

Глядя на мелькающие в ветвях живые радужные комочки, Винкас в задумчивости подергал себя за бороду.

— Наверное, ты прав. Подсознательно я давно чувствовал, что Панксу становится невмоготу оставаться в плену. Теперь он свободен, и я желаю ему удачи. А тебя я хочу спросить вот о чем… Что заставило тебя приложить столько усилий, чтобы подтолкнуть человечество на новый путь? Ведь это наверняка было нелегко.

Впервые за все время их разговора макроимп ответил не сразу, а его лицо сделалось задумчивым, почти грустным.

— Я не мог иначе, — проговорил он наконец. — Я был создан для того, чтобы любить своих создателей, и эта любовь — равно как и все злое, и все доброе — пережила тех, кто меня сделал. Я не могу забыть о себе, и точно так же я не могу пренебречь человечеством. Насколько я знаю, примерно то же самое чувство вы испытываете к вашим праправнукам…

* * *

— Ну вот, на сегодня достаточно. Пора возвращаться в наше родное время и место, потому что вас еще ждут вечерние занятия.

— Но, профессор Стернз, действительно ли все, что мы видели, именно так и происходило?

— Не обязательно все, но многое. Большая часть этой информации получена непосредственно с маховых перьев радужных свидетелей; что касается мыслей и чувств мага Винкаса, то они были записаны деканом Панксом. Кое-что, правда, было добавлено или изменено, однако в целом запись получилась достаточно точной. Надеюсь, теперь вам стало понятнее, почему мы придаем такое значение деятельности Винкаса Аполло и почему мы так пристально наблюдали за ним во время сегодняшней экскурсии?

— Я думаю — да. Руководство, которое он взял на себя сразу после того, как был перепрограммирован Пагмас, а также его дальнейшие усилия по реализации начатого Шломо Леви проекта «Феникс» послужили тем краеугольным камнем, который лег в основу нашего сегодняшнего мира. Я, однако, не догадывался, какую важную роль сыграли в истории вы, профессор. Когда вы впервые получили тело?

— Ах, как бежит время!.. Первое мое воплощение произошло примерно девять веков назад. Его осуществила небольшая группа людей-ученых, которыми руководил некий макроимп… Впрочем, его вмешательство было минимальным, а звали того макроимпа — Курт, Спаситель.

— Проект Шломо Леви стартовал около тысячи лет назад. Означает ли это, что люди сумели научиться столь многому всего за столетие?

— Я и сам был удивлен, хотя первые указания люди получали непосредственно от меня.

— Нельзя ли повторить сегодняшнюю экскурсию и еще раз посетить те далекие времена? Боюсь, я многого не заметил и многое упустил.

— Придется вам потерпеть. У ИИИМПов, которые сопровождали нас в сегодняшнем путешествии, есть и другие дела. Кроме того, мне не хотелось без нужды волновать вас, чтобы не отвлекать от занятий, поэтому я не предупредил, что на время погружения в симулированное прошлое наши основные телесные функции были приостановлены. Наши сердца едва бились, легкие не расширялись, а ведь даже тела макроимпов в конце концов начинают испытывать нужду в живительном кислороде. Мы, разумеется, вернемся туда, но позже. А сейчас давайте немного переведем дух. В буквальном смысле этого слова…

Перевел с английского Владимир ГРИШЕЧКИН

© Rajnar Vajra. Emerald River, Pearl Sky. 2007. Печатается с разрешения автора. Повесть впервые опубликована в журнале «Analog» в 2007 году.

Рэйко Xикава ЗОЛОТОЕ КОРОЛЕВСТВО

Березовый лес с его обильной золотой листвой, казалось, озарял ослепительным светом тусклое серо-голубое пасмурное небо. Ветви шумели на ветру, золотые сухие листья танцевали в воздухе, опадая на землю. К золоту берез примешивались ярко-красные цвета листьев клена… Воздух, пронизанный прохладным ветром, был прозрачен; он и разноцветная красота деревьев оживляли каждую клеточку тела…

«Сколько лет я не любовался осенними листьями?…»

За этими золотыми деревьями взору открывалось увитое плющом высокое кирпичное здание в европейском стиле.

Мужчина отпустил такси и, подняв воротник, направился к этому зданию.

— Можно?…

Из-за стеклянных дверей старинных шкафов на него недоверчиво поглядывали восковые куклы: девушки в старинных одеждах. Ощущая на себе их взгляд, Масаги Кэйго спросил разрешения войти.

В ответ Сирахасэ Такуя, раскачиваясь в плетеном кресле, едва заметно скривил рот в тоскливой, скучающей улыбке: «Что?»

— Что? — переспросил он снова, и гость еще более стушевался.

Хозяин был, как всегда, худ и бледен, но его глаза выглядели как-то особенно нездорово. Он болел уже давно, и, кажется, его самочувствие ничуть не поправилось за последнее время.