«Если», 2007 № 03 (169) - [67]

Просперо усмехнулся — вспомнил боевого осьминога.

— Кстати, никто не присылал десятины? — спросил он. — Нам нужно счета оплатить, электричества я нажег — страшное дело… и дуре этой, согласно контракту…

— Поступило сообщение от полковника Васильева. Они там преследуют обоз с добычей, еще сутки — и возьмут.

Сообщение пришло кстати: Просперо с удовольствием слушал про успехи Васильева, одного из лучших своих героев. Казалось бы, и сделал немного — заострил зрение и слух, прочее оставил, как было у натурщика, бывшего милицейского майора. Но результат!

— А как Ночной рыцарь?

— Не то королевство выбрал. Жениться на принцессе напрочь отказался, опять собирается в странствие.

Этот герой тоже был сделан весьма остроумно — он обретал зримую плоть только после захода солнца. По расчетам Просперо, Ночной рыцарь должен был наниматься к обычным богатым искателям приключений, чтобы ассистировать на турнирах и исполнять обязанности телохранителя. Но герой (звали его сперва Ночным Джеком) оказался чересчур сообразительным. Первая же десятина с его добычи обернулась скандалом — и пришлось возвращать ворованное. Затем герой принялся промышлять по дамским спальням, потом ему это наскучило, он пошел в начальники охраны к какому-то герцогу, прекрасно руководил обороной замка во время шестимесячной осады, был посвящен в рыцари и, казалось, обрел наконец порядочность. Просперо вздохнул с облегчением, но ненадолго — Ночной Рыцарь вздумал жениться на принцессе и стать монархом хоть крошечного, но королевства. Ему пока было не до погони за добычей.

Просперо задумчиво ходил взад-вперед по большой мастерской. Стекло с пола уже убрали, железные перья сложили на подоконнике. Он взял перышко, попробовал пальцем — да, острое. А что проку?…

— С Зентой рассчитаться и отправить ее туда, откуда взяли, — распорядился он. — Саннгрид пока подержим в гипнокамере. Может, найдем натурщицу с характером — тогда и доделаю.

Ариэль понял — Просперо смирился с неудачей, но вслух никогда в этом не признается.

— Хорошо, учитель. Чем мы теперь будем заниматься?

— Не знаю, друг мой, не знаю…

Это Ариэлю сильно не понравилось. Мастер, потерпевший крах, может и до того додуматься, что его творческие силы иссякли напрочь и окончательно.

— Пожалуй, вам стоит отдохнуть, учитель, — сказал он. — Вы уже давно не отдыхали по-настоящему. Мы могли бы поехать на Средиземное море, в Грецию…

— Греция — это неплохо. Анатолий Петрович присмотрит за хозяйством, — сразу согласился Просперо. — Нужно предупредить героев, чтобы если кто задолжал десятину — высылал бы ее немедленно, а прочие пусть шлют, когда мы вернемся. Не пропадем, друг Ариэль, у нас много кормильцев…

И Ариэлю стало ясно, что Просперо наконец-то решил поставить точку в производстве победоносных героев. Шестую по счету, если не седьмую.

Если бы речь действительно шла о точке, после которой Просперо займется чем-то другим, Ариэль бы не возражал. Но он хорошо изучил мастера и знал, какое начнется нытье, когда первая радость безделья схлынет. В глубине души он догадывался, что Просперо не умеет делать ничего иного, кроме героев. Значит, нужно не мудрить, а идти испытанным путем и предложить учителю новую игрушку.

— Хорошо, — кивнул Ариэль. — Анатолий Петрович остается, всех прочих распускаем. Надо будет сказать Калинникову, чтобы довез до города Юрку.

Калинниковым звался садовник, приезжавший дважды в неделю на странном драндулете, у которого задние сиденья были выломаны, чтобы возить ящики и мешки.

Просперо покосился на помощника. Это означало — надо бы адрес парня записать, парень-то перспективный, но я ставлю точку, натурщики мне больше не нужны.

— Я ему пару тысяч выдам. Проиграет, конечно, но хоть моя совесть будет чиста, — продолжал Ариэль. — И хочу еще на завтра кровельщиков вызвать. Дождь пойдет — не обрадуемся.

Он возвел глаза ввысь — к разломанному стеклянному потолку.

— Хорошо, пусть починят.

— Я бы вообще сделал тут нормальную крышу. Еще диво, что Юрка оттуда не свалился. Расшибся бы насмерть — что с ним делать?

— Он что, лазил туда?

— Конечно, лазил. И я бы в его годы полез, — заявил Ариэль, бывший с виду лишь немногим старше, но это лишь с виду. — Я когда утром туда забрался, кровавые следы нашел. Он там притаился, когда Саннгрид вылететь пыталась, и сильно стеклом порезался.

— Кой черт его туда занес?

— Мальчишка же. Он всюду нос сует. Он просто обычный мальчишка, которому все интересно. Жаль — игрок…

— Если он видел Саннгрид…

— Он ее видел. Сейчас спрятался на складе и ждет расправы.

— Он руки порезал?

— Да, учитель.

— Ты перевязал?

— Конечно, учитель. Если бы не эта страсть к игре — стал бы он со временем хорошим натурщиком.

— Да, возможно. А во что он играет?

— Я думаю, с автоматами сражается. Пойду разузнаю насчет билетов, учитель. И маршрут намечу.

— Ступай.

Ариэль ушел, не оборачиваясь. Он знал, что Просперо сейчас основательно задумается — да так, что и поесть забудет. Любознательный и темпераментный игрок — это ведь уже герой, в которого не придется искусственно закладывать тягу к риску и приключениям. Это не манекенщица Зента.

Ариэлю не хотелось на Средиземное море и в Грецию. У него были иные планы. Он имел свою долю в добыче и не тратил ее на глупости.