«Если», 2007 № 02 (168) - [16]

Том повернулся на подушке, чтобы посмотреть на жену.

— Откуда ты столько знаешь об уотессунцах? Неужели от капитана? Мне этот субъект сообщает только минимум необходимой информации.

— Все очень просто, Том. И ты, и он — лица официальные, так что капитан Гротон вынужден разговаривать с тобой официально. Ну а я… я не в счет.

— А может быть, наоборот, дело именно в тебе? Может, ты ему понравилась!

— Не говори глупости, Том!

— Кто бы мог подумать, что оживший кусок глины может ухаживать за моей женой?!

Сьюзен подавила острое желание стукнуть его подушкой.

— Знаешь, — проговорила она, — капитан иногда рассуждает как настоящий философ.

— Знаю, — буркнул Том. — Сократ хренов!..

— Он больше напоминает Марка Аврелия. Честно говоря, мне начинает казаться, что капитану очень не по душе его миссия. Во всяком случае, на Земле ему не нравится. Кроме того, в его жизни было что-то… какое-то трагическое происшествие, о котором он не хочет рассказывать. Это означает, что в нем есть что-то человеческое, и я думаю, Гротон может отнестись к нам с сочувствием, надо только расположить его к себе.

Том приподнялся на локте и серьезно посмотрел на жену.

— Боже мой, похоже, эта брюква действительно разоткровенничалась, стоило ей только остаться с тобой наедине!

— Я просто сложила два и два, Том. Единственное, чего я пока не знаю, что мы выиграем, если завоюем его симпатию. В конце концов, он военный и подчиняется приказам.

— Ты не права. Даже один друг среди этих ходячих корнеплодов — уже прогресс. Я, во всяком случае, не стану тебе мешать. Делай, что считаешь нужным, Сью.

— Это приказ, господин мэр?

— Что-то вроде, моя маленькая Мата Хари, — ответил Том со смущенной улыбкой, которая ей всегда так нравилась.

Придвинувшись ближе к мужу, Сьюзен положила голову ему на плечо. Когда Том был рядом, самые сложные проблемы казались ей пустяками.

* * *

В следующие несколько недель капитана Гротона почти не было видно. Информация, инструкции и распоряжения по-прежнему поступали в мэрию из его штаба, но сам капитан не звонил и не появлялся. Нездоров — такова была официальная версия. Узнав об этом, Сьюзен в тот же день позвонила в штаб уотессунцев, боясь, что причиной заболевания могла стать непривычная пища, которой она угощала капитана. К ее удивлению, уотессунец сам подошел к телефону.

— Не беспокоитесь, Сьюзен, — сказал он, когда она объяснила, зачем звонит. — Ваша еда не может мне повредить.

— Я вам не верю, — заявила она. — Насколько я успела заметить, вы склонны к чрезмерному стоицизму и будете упорствовать, пока вас не свалит токсический шок.

— Уверяю вас, со мной все в порядке.

— Но я медицинская сестра, капитан, — не отступала Сьюзен. — И если вы больны, значит, моя прямая обязанность позаботиться о вас.

Последовала интригующая пауза, потом капитан сказал:

— Боюсь, это чисто уотессунская болезнь. Вряд ли она вам знакома.

Его признание, однако, заставило Сьюзен забеспокоиться еще сильнее.

— Это… очень серьезно? — спросила она.

— Она не смертельна, если вы это имели в виду.

— И все-таки мне бы хотелось увидеться с вами.

— Я весьма признателен за вашу заботу, но помощь мне не нужна.

Этим ей и пришлось удовлетвориться.

В конце концов Том встретился с капитаном раньше нее. Это произошло на собрании, где представитель уотессунцев не мог не присутствовать — члены городского совета должны были отчитаться перед оккупационными властями, как идет подготовка к эвакуации.

— Насколько я понял, у него что-то вроде артрита, — ответил Том на вопрос Сьюзен. — Он ходит с палочкой и раздражается по любому поводу.

Но Сьюзен никогда не доверяла мужской способности замечать подробности и потому позвонила Эллис Бруди, тоже присутствовавшей на собрании. Эллис, казалось, была только рада поделиться с кем-то своими наблюдениями.

— Капитан, безусловно, нездоров, во всяком случае он чувствует себя явно не лучшим образом, — сказала она. — Но самое странное не это…

Сьюзен насторожилась.

— Знаешь, он выглядит намного выше, чем в прошлый раз. Такое впечатление, будто наш капитан вырос сразу на несколько дюймов! Да и телосложение у него теперь совсем другое. Он больше не напоминает бочонок с ножками, если ты понимаешь, что я имею в виду. Сначала мне показалось — капитан похудел, но теперь я вижу: все лишнее, что у него было, не исчезло, а просто перераспределилось. И еще: у него теперь немного другая кожа. Она стала более гладкой и приобрела почти человеческий цвет.

— Как ты думаешь, что с ним творится?

— Будь я проклята, если знаю!

Именно после этого разговора Сьюзен пришла в голову мысль пригласить капитана Гротона на празднование Четвертого июля^{2}. Правда, сама идея праздника вызывала некоторые сомнения, — в сложившихся обстоятельствах было, пожалуй, не до веселья, — однако после долгих размышлений городской совет все же решил не отступать от традиций в надежде, что праздничная суета сможет немного поднять настроение жителей. Кроме того, уотессунцы не особенно задумывались о том, что День независимости имел — хотя бы чисто номинально — политическую подоплеку. Они считали его чем-то вроде красочного летнего фестиваля, поэтому единственное возражение с их стороны касалось возможных беспорядков. Однако и оно было снято, как только городские власти пообещали запретить в этот день продажу алкогольных напитков.