«Если», 2006 № 11 (165) - [108]

Актуальным? Или нести на себе признаки какого-то литературного эксперимента, новаторства — по стилистике, наполнению… Скажем, до Лазарчука с Успенским тусовочного конспирологического НФ-романа с элементами пародии и самопародии просто не было.

Д.Д.: В случае с Лазарчуком и Успенским сыграло роль то, что этот текст был адресован некоей аудитории, которая его приняла. Причем аудитории достаточно широкой. У обоих авторов и раньше был свой круг поклонников, но ни псевдославянские сказки Успенского, ни антиутопии Лазарчука мейнстримовской аудиторией восприняты не были… Роман же «Посмотри в глаза чудовищ», в отличие от двух его продолжений, в значительной степени обращен именно к филологической публике, там все построено на обыгрывании целого ряда сюжетов русской литературы, на метаанализе словесности XX века. Я не говорю в данном случае о том, что книга превосходно написана. Здесь важно именно ПРО ЧТО она написана. А нередко бывает и наоборот: мейнстримовские писатели берутся за фантастические темы, но эти тексты как раз не принимает противоположная сторона.

М.Г.: Не всегда. Только когда идея, по незнанию использованная мейнстримовским литератором, в фантастике уже затерта до невозможности. Кстати, именно вещи, подобные «Посмотри в глаза чудовищ», сыграли роль буфера, медиатора, благодаря чему фантастическое сообщество приняло, например, роман Линор Горалик и Сергея Кузнецова «Нет!». Но вот сейчас как бы навстречу Горалик и Кузнецову с «другой стороны», вышел Илья Новак с «Demo-сферой» — романом вполне мейнстримовским. Мейнстримовское сообщество о нем пока не узнало, и я не уверена, захочет ли оно о нем узнать. Оно что, активно отторгает тексты, созданные «чужаками»?

Д.Д.: Я думаю, что войти в это сообщество при сложившихся элитах сейчас практически невозможно. Звучит пессимистически, но это так.

М.Г.: Но вот, к примеру, Олег Дивов и Александр Зорич опубликовались же в «Знамени» (а до них Андрей Саломатов даже получил премию этого журнала). А это ведь очень популярные фантасты, тиражные. Значит, кого-то все-таки мейнстрим принимает? И читатель «толстяка» готов принять, скажем, «Ночного смотрящего».

Д.Д.: А откуда они о нем узнают? Через фантастическое сообщество, которое все заметней кап-сулируется, или через мейнстримовское сообщество, которое уже давно закапсулировано. Для этого нужны посредники, причем посредники масскультные — к примеру, «глянец». Или интернетный «Живой Журнал», ныне играющий роль информационного пространства. Или экранизации. В этом смысле экранизация «Дозоров» была скорее минусом, чем плюсом, некоторая демонстрация нашего провинциализма… Хотя на техническом уровне все было сделано великолепно. Но я говорю о проблематике. Вот, скажем, классик мирового уровня Филип Дик в этом плане…

М.Г.: Тут я с тобой не соглашусь и перебью. По высоколобому Филипу Дику сняты вполне себе коммерческие боевики «Вспомнить все» и «Крикуны». Что же касается «Ночного Дозора», то, по-моему, это был прорыв — недаром за него ухватились американцы, которые считают свои деньги и не стали бы платить за то, что заведомо обречено на неудачу. Бывает так, что вполне массовая вещь отражает какие-то общественные мифологемы, даже не ставя перед собой такой задачи. И как раз Сергей Лукьяненко в этом смысле показателен. Почему так за «Дозоры» схватились? Ведь у Сергея есть гораздо более сложные и интересные вещи. Значит, современным массовым сознанием такая «криптосовременность» оказалась реально востребована, вот и все.

Д.Д.: Да, но интересно ли среднему читателю фантастики взять журнал «Пламя» или «Ноябрь» и прочесть там сначала подборку стихов, потом какую-нибудь бессюжетную повесть какой-то литературной дамы про девичьи будни, потом рассказ о том, как пьяные студенты сидят в литинституте, а потом повесть, условно говоря, Дивова или Зорича? Это не тот контекст.

М.Г.: Но ты заметил: фантасты ужасно гордятся тем, что их представители инкорпорированы в «толстые» журналы?

Д.Д.: А это ложная гордость, связанная с остаточным статусом «толстого» журнала как центрального явления литературного процесса. Я сейчас не оцениваю их — некоторые из журналов хороши, некоторые плохи, но в целом статус их несколько больше, нежели реальная роль в литературном процессе. Публикация в «Знамени» или «Новом мире» означает, что тебя оценили высокие эксперты и приняли как писателя.

М.Г.: Но вот ведь какая получается история. Мы с тобой оба работали экспертами премии «Большая Книга». В финальный список — 15 позиций — вошли либо нон-фикшн, либо, извини меня, фантастика. Причем фантастика, написанная не только мейнстримовцами, но и жанровыми авторами — например, «Шайтан-Звезда» Далии Трускиновской. И я больше чем уверена, номинируй издатели на эту премию «Войну за Асгард» Кирилла Бенедиктова или «Ночного смотрящего» Олега Дивова, эти книги гарантированно дошли бы, по крайней мере, до лонг-листа. Ну, чем отличаются попавшая в лонг-лист «Последняя башня Трои» Захара Оскотского и не присутствовавшая там «Война за Асгард»? Только тем, что Оскотский вышел в издательстве «Захаров», а Бенедиктов — в серии «Русская фантастика» в ЭКСМО.