«Если», 2006 № 01 (155) - [3]
Когда коллекторные банки стали портативными, их соединили в батареи. Вследствие чего вскорости появились самодвижущиеся лодки и первые экспериментальные модели самокатных телег. Андреас Локомелли приступил к конструированию колоссальной специальной машины, которая станет кататься по металлическим рельсам от Рима до Остии и обратно, перевозя в прицепленных к ней крытых фургонах ценные грузы и пассажиров. И вот тогда, чуть менее двенадцати лет назад, был создан самый первый computos…
— Eruditus! — Водитель фургона, обернувшись, заглянул в переднее смотровое окошко кузова. — Мы, почитай, приехали! Тебе пора переоблачиться во что-то получше.
Его лучшее парадное одеяние, чересчур громоздкое для такой прекрасной летней погоды, основательно пропотело изнутри и запылилось снаружи, когда Арчибетто в сопровождении конного эскорта въехал наконец на Святую землю Ватикана. Во внешнем дворе, примыкающем к огромному роскошному палаццо, легата Грациани суетливо встречала толпа ординариев и сервиторов. Неприметные ассистенты легата тем временем цепко подхватили Арчибетто под руки и повели к небольшой боковой арке дворца, открывающей низкий сводчатый проход.
— Куда вы ведете меня? — вопросил он дрожащим голосом.
— Молчи, арестованный. Ты все узнаешь в надлежащее время.
— За что меня арестовали?
— И про это ты тоже узнаешь.
Арчибетто заперли в небольшой комнатке с единственным окном, забранным толстыми металлическими прутьями. Через это окошко был немного виден и хорошо слышен шумный, бурлящий Рим. Однако Вечный город с таким же успехом мог бы располагаться в Персии или Китае, ибо новое обиталище Арчибетто, не лишенное кое-каких признаков скромного комфорта, несомненно представляло собой тюремную камеру.
Из предметов обстановки здесь были хлипкий столик с табуретом, жесткий деревянный топчан, а под ним — ночной горшок. Из предметов тюремной роскоши ему достались оловянный кувшин с водой, такая же кружка, полдюжины свечей и старенькое покрывало из овечьей шерсти. Здешний тюремщик принес ему в деревянной миске простую, но горячую и сытную еду. Он также немногословно уведомил узника, что тому дозволено дважды в день, по утрам и вечерам, посещать туалетную комнату.
Засим Арчибетто на три дня был предоставлен самому себе, если не считать, понятно, неразговорчивого тюремщика. Не имея никаких иных занятий, он погрузился в беспокойные размышления и, будучи Арчибетто, беспокоился с чрезвычайным рвением… Пока к исходу третьего дня с ним не произошло нечто странное.
Внезапно его воспаленный разум затих, и на Арчибетто снизошло глубокое спокойствие. Он ощутил даже что-то вроде оптимизма по поводу своей дальнейшей судьбы. И он совсем перестал думать про Инквизицию, а погрузился в воспоминания о единственной женщине в своей жизни, которую действительно любил. И потерял ее, притом дважды. Сперва она взяла себе другого мужчину, а затем ее взяла смерть.
Эту женщину звали Мария Авоннония. Она была полновластной хозяйкой крупной транспортной компании в Модене, умелой рукой повелевая многочисленными работниками, фургонами и сотнями маленьких, но ужасно упрямых мулов. Арчибетто шутливо называл ее Мулаткой, а Мария именовала его Словесником, ведь тогда он еще сочинял стихи, почитая себя поэтом, а зарабатывал на хлеб в скромной должности писаря.
В их взглядах и вкусах было много общего. Кое в чем они походили друг на друга как двойняшки, брат и сестра, зато в остальном расходились почти до противоположности. Их роман был пылким и длился довольно долго, но однажды Мария сказала ему, что влюбилась в другого.
Как ни странно, но после этого между ними установилась теплая дружба. Что шокировало приятелей Арчибетто, не говоря уж о новом любовнике Марии, и все кругом считали такое положение вещей совершенно неестественным. Но Словеснику и Мулатке было на это глубоко наплевать. Арчибетто просто игнорировал друзей, если те особенно на него наседали, а Мария управлялась со своим мужчиной точно так же, как с упрямыми мулами: ласково, но железной рукой.
А потом разразилась одна из тех гнилых лихорадок, что время от времени победоносно прокатываются по всему бассейну реки По. И эта хворь унесла его Мулатку, и ее любовника, и почти всех друзей и знакомых Арчибетто, так что он сразу же согласился, когда Портас предложил ему новую перспективную работу, связанную с чудесами computos. И новый жизненный путь увел Арчибетто из пораженной лихорадкой печальной Модены, освободил его душу и мысли, подарил ему цель жизни, успех и благосостояние… И довел до тюремной камеры Ватикана в конце концов.
Но Мария никогда не уставала напоминать Арчибетто, что в любой, даже самой тяжкой жизненной ситуации можно и нужно обнаружить положительную сторону. Надо только поискать и найти то, во что ты поверишь, говорила она. И порадоваться хотя бы на единственный миг! Он припомнил и другие простые, но мудрые истины, которые слышал от Марии, и подумал, что Мулатка все же успела преподать хороший урок своему Словеснику.
