«Если», 2005 № 02 (144) - [39]

— Кому-нибудь помогло?

— Тем, кто выжил.

Сгустившаяся толпа увлекла писателя.

Скорее всего, он не узнал Гая. Или не захотел узнать. Со дня их последней встречи прошло семь лет. Новенькая раскрыла было рот, но человек в чудесном темном костюме потянул ее за руку.

Гай не огорчился.

Теперь он знал, что новенькая в зале, что она где-то рядом, а значит, ее всегда можно найти, надо лишь правильно определить течение человеческих потоков.

"Спешите за горизонт…"

"А если за горизонтом страшное?…"

"Разве вы не готовы к этому?…"

"Но если там нет ничего?…"

— Алдер.

Гай обернулся.

Он знал, что к нему подойдут.

Что-то должно было выделить пилота из толпы.

Человек, который поведет бокко над Территориями, должен чем-то выделяться. Он не раз бывал среди остальных. Он жил среди них. Сперва как беженец (специально подстроенный побег из Экополиса), потом как человек без особых интересов (но по тайному согласованию с Нацбезом). На Территориях никто за ним не следил. Все равно там, где есть нечего, один человек лишнего не съест. Железное здоровье пилота позволило ему трижды пройти реабилитацию. Но на Территории его больше не выпускали. Иногда только позволяли водить бокко в Адеру. Ничто не выделяло его из толпы, разве что изящная крошечная золотая капелька на лацкане — признание многочисленных Заслуг.

— Тэтлер.

Гай кивнул.

— Я друг Дьердя.

— Это имеет какое-то значение?

— Он просил напомнить вам о сегодняшнем разговоре.

Узкое лицо пилота осветила улыбка — немного кривая, немного неправильная, но в этом был свой шарм. Наверное, он не случайно вспомнил Дьердя, держал что-то в своей удлиненной голове. Повел внимательными глазами в сторону проходившей пары:

— Счастливые лица…

— Здесь много счастливых лиц.

— Но эти счастливы по-особому. У них похитили дочь. Всего год назад. Все равно они нашли силы оставаться счастливыми, — Тэтлер испытующе разглядывал Гая. — Я знаю на Территории гнилой городок, уроды сплавляют туда похищенных ими женщин. Нечто вроде большого борделя для вымирающих. Там никогда не слышно смеха. А в Эко-полисе много счастливых пар. Видите, какие хорошие лица. Когда мы начнем строить новое будущее, здоровье пригодится нам прежде всего. Понимание этого помогает прятать тоску. Никто не знает, живы ли похищенные дети. Вам могу сказать, что смерть в таких случаях предпочтительнее. — Он улыбнулся. — Дьердь просил вам напомнить, что в Остальном мире человеческая жизнь вообще не имеет никакой цены. Всего лишь безликая масса, жаждущая грубых удовольствий. И не спрашивайте меня о сестре… — он понимающе коснулся руки Гая. — Я немало времени провел на Территориях, но вашу сестру не встречал, иначе упомянул бы о такой встрече в отчетах. Как живут похищенные, об этом тоже лучше не спрашивать. В конце концов все погибают. От грязи, от насекомых, от постоянного унижения.

— Зачем Дьердь просил об этом напомнить?

— У вас выразительное лицо. — Чувствовалось, что пилот присматривается к Гаю. — К вам хочется подойти. За вами будущее. Это несомненно. — И указал взглядом: — Видите того человека?

— У него тоже что-то украли?

— Мечту, — кивнул Тэтлер. — Этот человек разработал принципиально новый тип скафандра. Для работы на лунных станциях. На марсианских такой тоже бы пригодился. Чудо-скафандр испытывался в самых гиблых местах, но так и остался без применения. Сами знаете, все космические программы погребены сейчас под проблемами Остального мира. Все наши средства, все наши силы уходят на борьбу с эпидемиями, на освежение Языков, на расчистку химических и радиоактивных свалок. Да, у этого человека украли мечту. Можно сказать и так.

— Об этом Дьердь тоже просил напомнить?

Тэтлер кивнул. В зеленоватых глазах пряталась усмешка.

— Я много жил среди уродов и могу подтвердить одно: они на самом деле уроды. Мы выбиваемся из последних сил, поддерживая жизнь Языков, а они часами могут любоваться какой-нибудь рыжей белочкой, раскачивающейся на живой ветке. Они не хотят видеть, что чудесная белочка обсыпана напившимися ее крови клещами, что шерсть ее лезет неопрятными клочьями, а сам любитель сентиментальных зрелищ до крови расчесывает открытую язву у себя за ухом, и у него плохо гнется искалеченное ревматизмом колено. — Тэтлер улыбнулся: — Впрочем, и у них есть мечта.

— Это здорово, — искренне сказал Гай.

Тэтлер отвернулся. Может, не хотел, чтобы Гай видел его глаза.

— Да, мечта. Каждый урод мечтает об Экополисе. О том, как однажды ворвется в город с отрядом единомышленников. И уведет вашу сестру, мать, подругу, ему без разницы. И зарежет вашего друга. Урод ведь не ищет понимания. Зачем ему понимание? За ним семь миллиардов. Он просто сожжет обсерватории, Дома матерей, взорвет набережные и забросает каналы дрянью. Выкорчевав керби, разведет живые леса и привезет с Территорий вонючих белочек, чтобы они красиво скакали по веткам, оплетенным гнилыми лишайниками. Видите того благообразного старца? Когда-то он конструировал входные маяки. У него украли генкарту — случайно, при перевозке действующего архива одного из медицинских центров. По этой карте некий умный урод провел в Экополисе почти месяц. Он заразил кучу народа самыми дикими болезнями. Семь миллиардов. Слишком густой бульон.