«Если», 2004 № 10 (140) - [32]

— Отпусти меня, Пуританов, — без всякого надрыва, спокойно попросила она. — Я исполню любое твое желание. Только не тяни резину. Я же рыба, мне надо в воду.

Иван Петрович думал недолго. По-своему он любил жену, но сейчас вспомнил, что давно мечтает о трезвой женщине, которой не надо объяснять, почему он такой, а не другой. Поэтому Пуританов почти сразу сказал, что желает женщину, и отпустил рыбку обратно в озеро. Водная поверхность перед ним тут же заволновалась, и оттуда, с трудом передвигая ноги, выбралась крупная некрасивая баба с бамбуковой удочкой в руке. Оказавшись на берегу, она, как собака, стряхнула с себя воду и уселась рядом с Иваном Петровичем.

— Ну что, будем удить или любовью заниматься? — не поздоровавшись, спросила она.

— Лучше удить, — не раздумывая, ответил Пуританов. — А что, у рыбки не нашлось кого-нибудь помоложе?

— Нет, — равнодушно ответила баба и очень профессионально забросила удочку в воду. — Давно не обновляли фонды. Видишь, какое удилище? Все в трещинах. И леска — дрянь, гнилая.

Ивану Петровичу жаль было делить такой замечательный пейзаж с незнакомой корявой бабой. Совершенно не хотелось разговаривать и даже смотреть на нее.

— Тогда пойди приготовь что-нибудь поесть, — сказал он и отвернулся. Слева пролетела стая уток и скрылась за лесом, оставив над водой лишь звенящее эхо от резких криков и хлопанья крыльев. Пуританов проводил их взглядом и услышал неприятный голос бабы:

— Все готово, иди есть.

Судя по положению солнца, они обедали. Блюда были такими же незатейливыми и пресными, как речь бабы, словно их готовили не на костре внутри волшебного пейзажа, а где-нибудь в темном полуподвале на загаженной электрической плитке.

Когда Иван Петрович насытился, он повалился рядом с кострищем и, чтобы не видеть соседки, закрыл глаза. Уснул он почти сразу, и приснилось ему, что он и не человек вовсе, а золотая рыбка. Пуританов плавал между черным илистым дном и зеленоватой поверхностью прудовой воды. Он легко и плавно разводил в стороны своими вуалевидными плавниками и наслаждался тем, что каждая клеточка его жирного золотистого тела была пропитана водой, а не спиртом. Иван Петрович с удовольствием втянул в себя побольше воды и в эйфории не заметил, как вместе со струей в рот ему попал ржавый рыболовный крючок. В следующую секунду он почувствовал, как неодолимая сила тащит его наверх.

Оказавшись на берегу, Пуританов увидел бледного мужика с красными от постоянного чтения глазами. Рыбак освободил Ивана Петровича от крючка, и Пуританов обратился к мужику со следующим предложением:

— Отпусти меня, и я исполню любое твое желание.

Просьба рыбака выглядела более чем странно.

— Хочу, чтобы все люди на Земле перестали пить, — не раздумывая, сказал он.

— Ох-хо-хо, — не удержался от вздоха Пуританов. — Это невозможно. С такими просьбами не ко мне нужно обращаться, а к тому, кто этот мир сотворил.

— Почему люди пьют? — не отпуская рыбку, уныло поинтересовался мужик.

— Человек слаб, — шлепая рыбьими губами, ответил Иван Петрович. — Недоволен или собой, или другими. Так уж он устроен. А кстати, зачем тебе трезвый мир? — спросил Пуританов. — Лучше возьми сто миллиардов. С такими деньгами тебе будет все равно, где ты живешь и кто тебя окружает.

— Я хочу помочь, — промямлил рыбак.

— А ты знаешь, как помочь всем людям? — спросил Иван Петрович и от удивления даже ударил своим роскошным вуалевым хвостом по ладони мужика. — Наивный! Хочешь, я навечно сделаю тебя пьяным? И тебе станет все равно, в каком мире ты живешь.

— Не хочу, — упрямо ответил рыбак. — Мне нравится быть трезвым, нравится читать книжки, разглядывать картины. Видеть мир таким, какой он есть на самом деле.

— Да ты, брат, идеалист, — усмехнулся Пуританов. — С чего ты взял, что видишь мир таким, какой он есть? Знаешь, я думаю, ты ненавидишь всех или почти всех, кто вокруг. Считаешь их идиотами и сволочами. Так?

— Да, — немного подумав, честно признался мужик.

— И ты искренне веришь, что они действительно дураки и сволочи, а ты весь такой умный и тонкий? — спросил Иван Петрович. Рыбак отвел от рыбки взгляд, густо покраснел и ничего не сказал, а Пуританов продолжил: — А как ты думаешь, со стороны все это так и выглядит: ты хороший, остальные — плохие?

— Не знаю, — тяжело вздохнул мужик. — Скорее всего, нет.

— Вот видишь. Хорошо хоть признался. Значит, ты не безнадежен, — похвалил его Иван Петрович. — Возьми континент Австралию. Будешь сдавать города его жителям. Большие деньги, почет и уважение. Можешь даже ввести на всей территории сухой закон. Только думай быстрее. Я все-таки рыба, мне надо в воду.

— Сухой закон — это хорошо, — не обратив внимания на просьбу, задумчиво произнес рыбак. — А весь мир можешь мне отдать?

— Могу, только не на этой планете. Здесь почти все континенты уже разобраны. Остались Австралия и Антарктида.

Вдруг кто-то окликнул Пуританова, и он проснулся. Иван Петрович лежал у потухшего костра, а по другую сторону кострища сидел незнакомый старик и жадно доедал остатки обеда.

— А где баба? — поискав глазами, поинтересовался Пуританов. — Эта, с удочкой.

— Ее рыбка вызвала, — пояснил старик. — Опять, наверное, попалась на крючок, вот кому-то баба и понадобилась. А меня послали вместо нее. — Старик поставил тарелку на землю, вытер губы тыльной стороной ладони и без всякого энтузиазма спросил: — Ну что, пойдем удить или…