«Если», 2004 № 01 (131) - [4]

То была единственная сияющая скульптура, хранящаяся в подземном помещении — гигантское абстрактное изображение тела цебсианина. Углубления на животе намекали на женский пол, но не подчеркивали это, а потускневшие полоски на хвосте указывали одновременно на зрелость и молодость. Все очертания статуи были тщательно сглажены и лишены шишковатости гротескных предметов из верхних галерей.

У подножия скульптуры расположились два туземца, поглаживая ее ногами и прикасаясь ртом. Когда вошли Вит и Кристофер, туземцы встали й направились к выходу, не обернувшись.

Они остались одни.

Хорошо. Чем меньше свидетелей, тем меньше проблем. Кристофер отделил от камеры нижний картридж и незаметно прикрепил его к стене возле двери.

— Изданный гидом звук соответствует вздоху удовлетворения, — сообщила Эмма.

Кристофер ничего не услышал.

Глядя на верхнюю часть скульптуры, он испытал разочарование. Это была местная «Мона Лиза». Он надеялся, что поймет ее красоту. Ведь он проделал такой долгий путь…

— Пойдемте! — Вит подергал гостя за руку, призывая подойти ближе. Они подошли к скульптуре, и Вит любовно провел по ней хвостом.

Кристофер коснулся прохладной поверхности. Внешне это была единая белая структура из непонятного материала, изготовленная без какого-либо шва или стыка. Но на ощупь текстура и температура варьировались: одни участки казались деревянными, другие металлическими, а третьи и вовсе из пластика. Хотя статуя возвышалась над ними, ее тень была смыта ровным золотым светом, испускаемым шестью светящимися шарами, окружавшими ее широким нимбом.

А ведь она старше Колумба и Шекспира, подумал Кристофер. И стояла здесь задолго до того, как мои соплеменники изобрели печатный станок.

Ничего. Его старое сердце отказывалось поддаваться жалости.

Вит сообщил:

— Когда я вылупился, родители принесли меня сюда. Я забрался на самый верх. Отсюда, снизу, опоры выглядят изношенными, но этот эффект создан намеренно. Вы удивитесь, насколько они прочны! Когда мы совсем молоды, Кристофер, то можно усесться наверху, надуть мешки и спрыгнуть вниз.

— А падать-то придется долго, — заметил Кристофер.

— Это совершенно безопасно. В кольце изогнутого хвоста статуи растет мягкий мох, к тому же в детстве наши тела очень легки. Кракет-Создательница все именно так и задумала. Она считала очень важным, чтобы Сущность общалась с нами по-разному на различных стадиях нашей жизни.

Прищурившись, Кристофер посмотрел на головной выступ на вершине статуи:

— Путь наверх очень долог. Разве ты не испугался?

— Жутко испугался. И меня пришлось уговаривать спуститься. А родителям было очень стыдно.

— Неужели?

— Но это пошло мне на пользу. Многие из моих соплеменников приходят посмотреть на Сущность всего один или два раза. Меня же стыд заставлял приходить сюда снова и снова. И моя душа обновилась.

— Понятно.

— Возможно, вам следует отдохнуть. Вы можете посидеть здесь.

Кристофер с сомнением взглянул на предложенный выступ. Высотой и толщиной тот был примерно с парковую скамейку, и даже вполне плоский, но от него отшелушивались полоски засохшей слюны в тех местах, где его лизали цебсиане.

Его локоть мягко охватили белые пальцы:

— С вами все в порядке? Предупредите меня, если почувствуете недомогание, хорошо?

— Прерогатива старика, — пробормотал он. Пальцы сжались сильнее, и он ради эксперимента переместил вес тела в сторону Вита. Тот забулькал.

— Звук означает физическое напряжение, — пояснила Эмма.

И тогда Кристофер позволил себе упасть.

Он рухнул на инопланетянина, охватив его извивающееся тело рукой и ногой. Один из выступов на полу уперся ему в почку, и внезапная ослепляющая боль заставила Кристофера на несколько секунд забыть о лягающемся и попискивающем гиде. Жидкости в теле цебсианина сжались под тяжестью его тела, и тонкая кожа туго натянулась. Издаваемые им звуки, как подсказала Эмма, выражали удивление и легкую боль.

— Кристофер? Вам плохо?

— Да, — простонал он. — Извини. Я сейчас с тебя слезу… только пилюли достану. Ты не пострадал?

— Нет… Но ваше тело такое теплое! Как вы это терпите?

— Холодная кровь, — пробормотал Кристофер. Потом, достав коробочку с пилюлями, рассыпал золотистые шарики вдоль белого тела.

— Черт побери! — воскликнул он, притворяясь огорченным.

Через секунду пилюли отреагировали на влажность воздуха и лопнули, выделив желатинообразную начинку, приклеившую тело цебсианина к полу. Тот издал звук, очень похожий на скрежетание трущихся камней.

— Вит встревожен.

Кристофер перекатился в сторону. Вязкие капельки растекались и удерживали Вита все крепче — хвост, конечности, тело. Вит дернул ногой и оторвал лоскут кожи. Из раны потекла жидкость цвета моторного масла.

— Лежи спокойно, — приказал Кристофер. — Иначе поранишься.

— Кристофер!

Подняв трость, он устало прислонился спиной к Сущности и перевел дух. Вит извивался на полу.

— Не шевелись, — повторил старик. Приклеенный к стене картридж от камеры уже раздулся и запечатал единственный вход, перекрыв дверной проем желатинистой сеткой-паутиной. Долго эта сетка не продержится, но много времени ему и не понадобится.

— Что вы делаете?

— Создаю дипломатический инцидент, — ответил он, развинчивая трость.