«Если», 2003 № 04 - [7]

Когда я снова приблизился к машине, лассо еще не выбралось из-за угла. До него было метров сто, у меня в запасе оставалось не меньше минуты. Я молниеносно отпер дверцу и прыгнул за руль. Я старался все делать, как обычно, но, боюсь, дрожь в руках не входит в число моих повседневных привычек. Выжать сцепление, повернуть в замке ключ… Еще раз. И снова. Зеркало продемонстрировало мне, как из-за поворота вынырнула красная головка, сопровождаемая черной массой шумящей толпы. В двух метрах от меня остановилась машина телевизионщиков. Объехать ее я бы смог — запрет нарушен не был. Но стартер скрипел, как плохо смазанная ось, а мотор не издал ни звука. Тогда я выскочил наружу и поднял капот. На вид все было в порядке, пока я не снял крышку трамблера. Мы могли бы судиться с Вестером долгие годы, но я бы в жизни не доказал, что это он вынул «бегунок». Ненужные ключи я зашвырнул в канализационный люк, несомненно потешив сидящих у экранов зрителей.

Вестер вел один — ноль.

Я решил, что было бы неплохо исчезнуть из поля зрения лассо. Но до чего тяжело бежать на пустой желудок, да еще умирая от жажды! Да и попробуйте скрыться от лассо и кучи бездельников! Лассо еще ничего, но этот сброд не оставит тебя в покое. И все же я предпринял попытку, в безнадежности которой заранее был уверен. Я обогнал лассо на полкилометра и, когда оглянулся, уже не разглядел ни красного пятна, ни неистребимых охотников за сенсацией. К сожалению, им подобных хватало везде.

Я вскочил в запаркованное на стоянке такси и как можно более равнодушно прохрипел: «На вокзал». С таким же успехом я мог бы обратиться к носорогу.

У меня не было сомнений в том, что таксист меня слышит, поэтому я не стал повторять свою просьбу. Он продолжал что-то писать в блокноте, временами поглядывая на счетчик. Конечно, он мог бы отвезти меня в любой конец города, никто бы не стал ему мешать и не упрекнул бы ни в чем. Но водитель был реалистом и знал потребности масс. Поняв, что я не собираюсь вылезать, он включил телевизор.

Не могу отрицать, что человек на экране был в точности похож на меня. Голос комментатора разъяснял слушателям, какую большую услугу они окажут обществу, если сообщат, где данная особа находится, предупредят о ее попытках изменить внешность и прочих подобных вещах. Любая информация будет принята и оценена по достоинству. Однако наибольшую сумму получит тот, чьи сведения приведут лассо к жертве, когда она уже не сможет сбежать. Это называлось последним известием и приносило информатору триста тысяч. Затем я услышал рекламу нежного печенья Вестера.

Сидеть в такси не имело смысла, да и времени уже не оставалось. Пару секунд спустя после того, как я оказался на тротуаре, зеленая светящаяся змея проползла по заднему сиденью машины. Шофер помахал мне рукой и с ухмылкой пожелал счастливого пути. Я не мог его понять. Он ничего не заработал, да еще и лишился славы.

Я был голоден, но не смел остановиться. Не хотелось и заходить в кафе. Любое здание может стать ловушкой. В замкнутых помещениях лассо меняет тактику, а его скорость, хоть и постоянная, кажется более высокой. Впрочем, у меня имелся один знакомый бармен, мало того, он был мне кое-что должен. Оставалось только до него добраться.

Я догнал уходящий от остановки трамвай и присоединился к кучке людей, висевших на поручнях задней площадки. Держаться я мог лишь одной рукой и одной ногой. Лассо осталось позади, никто из пассажиров или обслуживающей трамвай бригады не успел его заметить. И все же… Не прошло и двух минут, как вагон остановился и водитель объявил, что нет тока. Случайность?

Ведь на каждом углу висят телеэкраны, и мое лицо теперь известно всем на свете. Моя популярность обогнала политиков, я более знаменит, чем чемпионы по боксу или звезды эстрады. С одним отличием — моя звезда не будет светить долго, она погаснет раньше, чем головка моего лассо.

Ешьте крекеры Вестера!

Я представил себе их вкус, и меня затошнило.

Мой шаг замедлился. Десятки рук указывали лассо правильный путь, хотя и не обязаны были этого делать. Лассо видело и чувствовало меня. Без ошибок и колебаний оно выбирало единственно верное направление. Я подпустил эту змею длиной теперь уже всего лишь сорок семь метров на расстояние вытянутой руки — хотел посмотреть, как оно ведет себя при близком контакте. Я знал, что рискую, но мне нужен был этот опыт, пока я еще находился более или менее в форме. Иначе, когда эта гадина настигнет меня, выбившегося из сил, я могу допустить ошибку. Затем я вновь двинулся вперед, держа лассо в пяти метрах за спиной. Идти так медленно было нелегко.

Я ступил на «зебру» перехода в тот момент, когда зажегся красный свет. И тут меня осенило. Я позволил милейшему шпагату приблизиться вплотную, а потом внезапно начал танец смерти. Едва не попав под трамвай, я прыжком перенесся на противоположный тротуар под противный визг тормозов спешащей навстречу машины. Оглянувшись, я увидел, что трамвай разорвал моего врага по крайней мере на семь кусков. Погасшая головка с обрывком шеи корчилась в судорогах на асфальте. Но и это продолжалось недолго: неумолимый капот проезжающего автомобиля накрыл ее и превратил в кашу.