«Если», 2003 № 03 - [36]

— Готов, — сказал я по прошествии надлежащего времени. Не слишком быстро, чтобы это не выглядело так, будто я не заглянул в себя, но и не слишком поздно — в конце концов я занимал в иерархии ватаги место сразу же вслед за мастером Брегоном. И мне хотелось, чтобы остальные об этом помнили.

— Готов, — произнес Олтц.

— Можем идти, — бросила Уберия.

Брегон вскинул голову и наградил арбалетчицу тяжким, будто лавина, взглядом. Та, похоже, сообразила, что любовные игры — это одно, а охота на дракона — совсем другое.

— Я готова! — промолвила она и опустила голову.

— Мы верим в себя, — изрек через минуту Брегон и закрыл глаза.

Теперь у нас было время обратиться к богам. Я уже давно в такие моменты размышляю лишь о том, является ли правдивым сообщение о драконе, попадем ли мы на истинного монстра или только на создание вроде сукавки, жолгана, осельницы либо кабелушана. Конечно, за каждую подобную тварь тоже платят, однако бесценных трофеев, которые и приносят основной доход от убийства дракона — чешуя, перья, когти, сейхеррон, рог, — мы не обретем. Лишь слегка пополним кошелек. Случалось, ради смерти монстра гибло несколько отважнейших охотников, а кошелек перед выплатой худел, и подаваемое мясо дивным образом усыхало и покрывалось жилами.

Лишь бы на этот раз был дракон!

Неизвестно почему, припомнилась мне Маджуся Идисса. Не она первая, и не она последняя хотела избежать пасти дракона. Другое дело, если девушка была красива… Немного жаль, особенно, если учитывать, что дракону совершенно все равно, чем утолить голод, будь то корова, телка, олень, охотник или красавица. Трудно поверить, что драконам так уж нравятся именно девичьи прелести.

— Готовы, — промолвил падир Брегон.

Я открыл глаза и встал. Потом потянулся и высморкался. Откашлялся. Вот теперь я был готов. Отцепив от седла фляжку с водой, я старательно намочил куртку и штаны, потом снял с шапки кожаную маску и проделал с нею то же самое. Остальные терпеливо ждали. Олтц считал, что свежая вода лишь притягивает дракона, я же думал, что это спасет меня от случайного языка огня. Закупорив фляжку, я вопросительно взглянул на мастера.

— Идем, — сказал тот.

Он шел первым. Два меча в ножнах за спиной, третий, любимый Карник, на боку. За ним шагал я. Тоже два клинка за плечами и третий, еще безымянный, на поясе; в руке тяжелая алебарда — одновременно топор, рогатина и копье. За мной шли арбалетчики. Поскольку я не оборачивался, то и не знал, в каком порядке они двигаются.

Мы спускались вниз, осторожно обходя выступающие из земли камни. Мастер смотрел перед собой, я поглядывал по сторонам, арбалетчики стерегли тыл. К тому времени, когда мы нашли воткнутую в землю стрелу, я не только разогрелся, но и покрылся испариной. К Древку стрелы кем-то из сетевых, очевидно, Муелом, были привязаны две зеленые и одна красная веревочки. Это означало: «Мы на месте, сети разложены». Падир Брегон молча кивнул и двинулся дальше. Пользуясь тем, что нахожусь у него за спиной, я откупорил фляжку и беззвучно из нее глотнул. Каким-то чудом мастер об этом узнал. Не оборачиваясь и не сбавляя шага, он поднял руку и погрозил мне пальцем.

Еще через несколько шагов он снова вскинул руку и, подавая сигнал остановиться, наклонился над чем-то. Я заглянул ему через плечо и увидел вторую воткнутую в землю стрелу. Если считать, что само по себе это весьма необычно, так еще было и три голубых шнурка, оплетавших ее древко.

Что это значит? Один голубой шнурок означает «опасность», два — «большую опасность», но три на моей памяти еще ни разу не использовали.

Обойдя мастера, я впился взглядом в стрелу и вдруг понял, что Брегон смотрит не на нее. Рядом со стрелой на камне лежала часть пера. Так мне в тот момент показалось.

Стержень. Пустая трубочка.

Я протянул руку, однако мастер меня опередил, осторожно взяв сужающийся к обоим концам кусок пера. Я хотел было задать вопрос, но не успел.

— Шипастый дракон, — прошептал падир Брегон.

Шиподракон! Легендарный? Никем до сих пор не виденный шиподракон? Могучий, покрытый не чешуей, как пресмыкун, не перьями, словно пташник, не толстой кожей, будто нелетающий болотник, — а шипами!

— Это они — источник могильницы? — шепотом спросил Олтц.

— Да, — мастер поднял руку и посмотрел трубочку на просвет. — Пустая, — в его голосе слышалось искреннее разочарование. — Некоторые говорят, что шипастый дракон является всего лишь старым пташником, у которого высохли перья, и их остатки превратились в шипы. Эти свежие, молодые перья наполнены могильницей, за которую мы платим, как за драгоценные камни. А старые высыхают и, может, потому теряются, выпадают, — он поднес трубочку к носу и осторожно понюхал. — Никогда не видел шиподракона. И не знаю никого, кто осмелился утверждать, будто видел его…

Не опуская руки, он оглядел нас по очереди. Если искал одобрения, то — я на это надеюсь — нашел его на моем лице. Олтц явно испугался, а Уберия глядела то на одного из нас, то на другого и, похоже, ничего не понимала…

— Если Муел оставил нам эти сведения… — начал Олтц и вдруг замолчал. Ясно было, что он хотел нам предложить просто удрать. Откашлявшись, арбалетчик поскреб щеку: — Никогда не использовал аж трех… — и замолчал снова.