«Если», 2003 № 02 - [31]

— Я запретила ему! — воскликнула Мэг. — Он непременно попался бы всем на глаза, к чему лишние разговоры?

— Ну, извините, — удивился Дайсон, — вы все равно рисковали…

— Это другое! — в запальчивости заявила сестра Флоберстон. — Есть риск правильный, а есть глупый.

«Ну да, — подумал Дайсон, внутренне усмехаясь, — рисковать можно в процессе свидания, это возбуждает, а когда все закончилось, то риск становится ненужным. Нормальная женская логика».

— Значит, в половине двенадцатого мистер Бакли покинул клинику. Вы сами видели?

— Конечно, я смотрела из окна. Он вышел во двор и прошел в задние ворота. Через минуту выехал грузовик, и ворота закрылись.

— Поэтому вдвойне нелепо выглядит его неожиданное признание, — сказал Дайсон. — Не мог же он не знать, что его алиби будет подтверждено вами.

— Вот этого он знать не мог точно! Наверняка был уверен, что я ни слова не скажу о нашем свидании. И тогда получилось бы, что раз он был в клинике, то единственной причиной…

— Какое благородство, — буркнул Дайсон. — Хорошо, мистер Бакли ушел. До выстрела оставалось несколько минут. Ваши действия?

— Я привела себя в порядок, это заняло минуты две, поднялась на третий этаж, зашла в ординаторскую, думала, что обход закончился, но там еще никого не было, и вышла в коридор… Услышала голоса в восьмой палате и направилась туда, а тут как раз грохнуло.

— Кто-то был в это время в коридоре, кроме вас?

— Нет, никого. Но на выстрел выбежали Волков и Рихман. Алекс был очень возбужден, и мы с ним поспорили, откуда раздался выстрел. В общем, мы сначала спустились на второй этаж, потом поднялись на четвертый…

— Спасибо, — сухо произнес Дайсон.

«Все они здесь заодно, — подумал он. — Бакли выгораживает любовницу, старшая сестра выгораживает этого полоумного астрофизика, отправляющегося на любовное свидание в самое неподходящее для этого время, а доктора Волкова и выгораживать не приходится — он все утро был у кого-нибудь на глазах. И получается…»

Ничего не получается.

Ясно, что все эти люди лгут — возможно, сговорившись заранее, а возможно, чисто интуитивно создавая такую версию развития событий, при которой каждый имеет надежное алиби.

— Спасибо, — повторил он, вставая с неудобного стула, — вы мне очень помогли.

Дойдя до двери, Дайсон вспомнил еще об одном вопросе.

— Да, — сказал он, обернувшись, — я слышал, что доктор Туберт никогда не спал. Это так?

— Так, — кивнула Мэг. — Он не спал уже лет пять.

— Но это невозможно! — искренне поразился Дайсон. — Организм не в состоянии выдержать даже неделю без сна, можете мне поверить. В криминалистике…

— Оставьте криминалистику в покое, — с тихим презрением произнесла Мэг. — Вы хотите сказать, что если не давать человеку спать хотя бы в течение недели, он ломается и подписывает любые показания?

— Нет, я не это хотел сказать, — спокойно ответил Дайсон. — Просто в учебнике криминалистики есть медицинские страницы. И там написано…

— Существует болезнь, — прервала старшая сестра. — Синдром Альпера. Вигилатио ултима. Отсутствие сна. Состояние, обратное летаргии. Обычно наступает именно после летаргического сна. Как реакция организма. Продолжается неопределенное время. У одних заканчивается через месяц, у других через год.

— Последствия для здоровья?

— Никаких. И это не лечится, если вы понимаете, что я хочу сказать.

— Все-таки я думаю, — сказал Дайсон, — что для психики полное отсутствие сна в течение такого долгого времени… Это не проходит даром.

— Психически Сол был совершенно здоров, — сухо произнесла Мэг. — И физически тоже. Синдром Альпера не лечится, но и вредных последствий для организма не дает тоже. Просто в один прекрасный день человек опять начинает спать, как все. Или опять впадает в летаргический сон.

— А после летаргии снова не спит годами?

— Нет, повторные случаи медицине не известны.

— Понимаю, — повторил Дайсон и вышел из кабинета старшей сестры, выполнив таким образом, как ему показалось, самое сильное ее желание.

«Должна быть связь, — думал он, поднимаясь на четвертый этаж. — Все необычное в этом деле должно быть связано между собой. Не потому, что мне хочется так считать. Это известно: необычное всегда связано с необычным. Психика Туберта — что бы ни говорила сестра Флоберстон — была явно не как у всех.

И что? Какие бы отклонения ни имел Туберт, он не мог выстрелить себе в затылок. С другой стороны, психически ненормальный человек способен на поступки, которые не только предвидеть невозможно, но даже понять, как это проделано физически».

Нужно спросить у эксперта. — решил Дайсон. А утром выпустить из камеры придурочного астрофизика. Держать его больше суток Дайсон не мог, а отправляться к судье для продления срока ареста не собирался. Посидел Бакли — и достаточно. Наверняка понял, какую глупость сморозил, и впредь не будет мешать расследованию.

* * *

Фредерик Бакли был помещен в лучшую камеру — первую от входа, самую светлую.

Полицейский открыл дверь, и Дайсон вошел в камеру со словами:

— Ну что, доктор, надеюсь, вы подумали над своим глупым пове…

Окончание фразы застряло у него в горле: Бакли сидел на тюремном топчане, привалившись к стене, и смотрел перед собой пустым взглядом.