«Если», 1999 № 05 - [2]

Кто-то легонько стукнул Инженера по колену.

Посмотрев вниз, она увидела второго малыша, старшенького. Тот с серьезным видом протягивал ей тор. Она взяла игрушку.

Гость тут же исчез.

А теперь вы услышите о том, как ловеческие ществы сдавливали нас, печальная история, но сначала мы на полную катушку повеселились. Поддайте как следует Мурису, пусть он убирается, больше никакого шума. Тише, Мурис, я буду рассказывать. Огромный корабль, громадный, повис и сверкал в звездовом свету, когда?.. нет, не Г’лид… я, мое увидение. Я первый все понял. Он был такой смешной снаружи, разные штуки, будто паутина и всякие шишки, и «цифры», так Г’лид сказала. Мурис, ты замолчишь когда-нибудь? Вот мы все туда и забрались, потому что как раз оказалось время-без-присмотра, и ВЫ САМИ ЗНАЕТЕ КТО отсутствовал, он/она был/была на Солнце, не зная, что мы безобразничаем. Уф! Прямо в металлическую стенку, вжик! В самую середку, на круглую пластипаковую крышу — и все видно!

А там живые! Целая куча! Бродят, жужжат, разговаривают настоящими голосами (они такие!) ну, и еще много чего. Ик! Говорит Альф. Я говорю — ществы, ловеки. И тогда мы разбежались в разные стороны, так классно! Но чтобы лучше все увидеть, мы приняли форму тех ществов, в желтых тонах, и теперь могли все делать, как ловеки: ползать, визжать, прыгать, кричать и все такое прочее. Мы забирались к ним на плечи и соскакивали на колени, они нам сказки рассказывали, как своим детикам, а еще мы подрызгались в воде и забрались на такую громадную деревяшку, отняли игрушку у одной ществы, потом, правда, все вернули… ох, и пошумели! Да, чуть не забыл — мы повалялись между «простынями» ка «кровати» В общем, повеселились от души.

А потом высокий, золотистый сверху ловек сел на нас. Визг! Крик! Спасите! Помогите! Гир, на него сели. Ловек весь затрясся. А другие ществы делали такую штуку, у них называется «любоффь».

Маленькая, кругленькая ловека с шишками спереди говорит: «За что мне такое? Почему именно на мой корабль проникли маленькие детики в желтых комбинезонах?» А другой отвечает: «Мам, мы получили сигнал бедствия с планеты Алп, среди взрослых разразилась страшная эпидемия, наверное, они отослали детишек, чтобы их спасти».

(Это не совсем вранье. Может, и не очень правда — вмешалась Г’лид. Чистая правда, сказал я, негодовая. Ужасная болезнь застывания бушует там внизу, ты больше никогда не можешь меняться, ВСЕГДА ОСТАЕШЬСЯ ОДИНАКОВЫМ, разве хуже бывает?)

Высокий рассказыватель сказок сказал: «Мам, я попытался получить подтверждение сигнала бедствия при помощи…», а тут Гир его перебил, начал верещать и что-то лепетать… но высокий ловек говорит, что изучил криптограммы, коды и искривления пространства… не знаю, что там еще… и обнаружил только один сигнал — с планеты Алп (посланный, насколько нам известно, САМИ ЗНАЕТЕ КЕМ) и потому алпиане отправили всех своих малышей на корабль в надежде спасти их.

Лучистоглазый Помощник тихонько пробормотал: а где гарантия, что они не навредят нам? Мурис фыркнул. И заявил, будто это я испортил ту красивую стенную виселку и что она уже больше не исправится.

«Фу, какие вы противные!» Так нас Г’лид назвала.

Смешная тощая малявка с передними шишками возмутилась: о мам, о мам, они всего лишь невинныя малютки, детики и все такое прочее, не будем их обижать, уложим спать и все такое прочее… мы дружно завизжали в поддержку шишковатой ловеки; ужасно хотелось вишневого пирога, збитых сливок, муринованых следок, пышек, клубничных клексов, и все такое прочее… И про-лазывать сквозь стены, Гир знал, как.

Доктор говорит, мам, это не гуманитарно, надо приютить несчастных и невинных крошек. Гафрой укусил ее. Сказал, фи, немытые неделю пятки невкусные. Доктор убрала ногу и сердито добавила: всех, кроме этого. Мы засмеялись и стали ныть, что мы несчастные и невинные. Ужасно тихие.

Ох-хо-хо. Мрачный Второй помощник открыл рот и заявил, Капитан, у меня возникло подозрение, что мы имеем дело не с детиками… но тут Гир, Гарф и я прыгнули ему прямо на живот, а Фиф принялась скакать у него на груди, и он не смог больше ничего говорить.

Как не стыдно! Кричит Доктор, такое сказать про бедненьких детиков, чьи родителя умирают на планете, где ужасная апидемия. Так, так, так, застрекотали все. И мы помчались в брызгальную лужу, как следует повеселились, потом перенеслись в едовую комнату и до отвала наелись вишневым пирогом со збитыми сливками, кое-что, к сожалению, осталось на полу — но ничего не поделаешь!

Дальше мы отправились изучать кровати, повалялись в «простынях» и потоптались на «одеялах». Капитан спрашивает, кто-нибудь из вас может представить себе этих милых крошек в своей постельке? Все замахали руками, заверещали: нет, нет, нет, пожалуйста, спасите нас, помогите, куда угодно, произойдет какой-нибудь кошмар. Мы-то все поняли, о чем они подумали, а Фиф даже хотела вслух сказать, только я ей не дал. Неприлично.

А может быть, кто-нибудь почитает нам книжку со сказками? У них есть такие штуки, в нас ими кидалась одна щества. Мы тогда решили ускромниться, выставили вперед животики, хлопали ресницами и все такое прочее… залепетали, ой, почитайте нам сказку, пожалуста, пожалуста… Мы были такие миленькие. Ну, она и пожалилась над нами и сделала, как мы просили. Так чудесно, просто здорово. Гир и Фиф поцеловались и пустились в пля£.