«Если», 1998 № 03 - [56]

Вразуми!

Ты самому Господу — сын приемный, рядом с ним вставший. Редко я к тебе обращаюсь, строг ты к грешникам, уж легче через Сестру прощение попросить. Но вот теперь… может, укажешь путь? Что мне делать? Веру диким чернокожим нести? В монастыре укрыться?

Искупитель молчал. Неужели и ему не до меня?

Вразуми!

Наверное, на миг я взмолился так сильно, что в голове помутилось. Мне показалось, что я вижу… нет, не деревянную скульптуру, пусть и сработанную святым мастером и со всем возможным мастерством. Мне показалось, что я вижу Искупителя наяву. Показалось…

На миг.

Если это был ответ Искупителя — то я его не понял.

Брат Рууд закончил молитву, подошел к служителю. Они облобызались, поговорили минуту. Потом паладин направился к лику Сестры. Я еще постоял на коленях, пытаясь вызвать ушедшее ощущение… ощущение жизни, застывшее в мертвом дереве.

Нет. Больше ничего не было.

Отъехав немного, возницы свернули на неприметную лесную дорогу, и обогнув Брюссель, мы направились на юг. Как они собирались добираться до Рима — через Берн, или Париж, или более не заезжая в крупные города, — я не понял.

Быстро темнело. Вскоре возницы зажгли яркие карбидные фонари, но ход все равно пришлось сбавить. Не та дорога, что между Амстердамом и Брюсселем, не та…

— Брат Ильмар, скажи, каким тебе показался принц Маркус?

Я пожал плечами.

— Да ничего особенного. Мальчишка как мальчишка. Хотя нет, конечно, порода чувствуется. Умный, волевой, собранный… Упрямый.

Брат Рууд кивнул.

— Куда он мог податься? А, Ильмар?

— Мне неведомо. Я же ничего о нем не знаю, Рууд. Попался на пути… втравил в беду. Век бы его не видеть!

Карета вдруг стала тормозить. Святой паладин глянул в окно и вдруг дернулся, застыл.

— Беда, Ильмар, — тихо сказал он.

Я тоже приник к стеклу.

Впереди, в тусклом закатном свете, виднелась другая карета. Стояла она, преграждая путь, а для надежности еще и бревно через дорогу лежало. Рядом маячили силуэты — человек пять-шесть…

— Готовь свой пулевик, — резко сказал Рууд. — И моли Сестру о помощи…

Он распахнул дверь, спрыгнул. Пошел вперед. Кучеры тоже сошли, Двинулись с ним рядом. Я помедлил, прикидывая, не лучше ли выскользнуть через другую дверь и под прикрытием кареты в лес броситься… Мысли недостойные отбросил и выбрался следом, низко надвинув на лицо капюшон. Пулевик тяжело оттягивал карман.

Кто же это нас остановил, да еще так по-воровски? Неужели стража? Или простые лесные бандиты? Душегубцы-то пропустят, они гнева Сестры убоятся, не тронут святых братьев… Что?

На перекрывшей дорогу карете были церковные знаки — святой столб и епископская корона. Как и на нашей, только ниже — эмблема города Кельна.

И стояли перед каретой не смущенные солдаты, не насупленные стражники, не грязные душегубы. Стояли перед ней священники в желтых плащах. И один — в малиновом, с синей каймой.

Святой паладин.

Еще один!

Может, епископ обеспокоился о помощи? Передал — гелиографом или иными быстрыми путями — в Кельн… Да нет, как бы он успел. И зачем подмоге преграждать нам дорогу?

— Мир вам, братья, — приветствовал чужой паладин.

— И вам мир, — спокойно откликнулся брат Рууд.

— Милостью Искупителя мы встретились…

— Милостью Искупителя и Сестры.

Так!

Перед нами были священники не из храма Сестры, а из Церкви Искупителя. Конечно, разницы нет… одному Богу служат…

— Куда направляешься, брат?

Чужой паладин игнорировал всех, кроме брата Рууда. И его дюжие спутники стояли невозмутимо и безучастно.

— По святому делу.

— Далеко ли? Не нужна ли помощь в пути?

— Благодарю, брат, не нужна.

Может, так и разойдемся? Постояв, поговорив, обменявшись поцелуями и рукопожатиями?

— Дозволено ли мне спросить, брат, кто с тобой отправился в путь?

— Святые братья нашего храма. А сейчас помогите оттащить деревья, что случайно упали на дорогу, и сдвинуть к обочине вашу карету.

Я восхитился братом Руудом. Сейчас он вел себя так, как и должен вести настоящий мужчина перед лицом опасности. Без лишней бравады, но и без страха.

— Подожди, брат. Не случайно упали эти деревья, а волею Искупителя.

— Что же случилось, брат?

От этих бесконечных «братьев» уже в ушах звенело. Храни Господь от таких родственничков!

— Мы сами перегородили путь, чтобы не пропустить злодеев.

— И кто же эти злодеи?

— Беглый принц Маркус и каторжник, душегубец Ильмар Скользкий.

Что-то такое я и ожидал услышать. А на «душегубца» обиделся.

— Мне неведомо, где беглый принц Маркус, — вздохнул Рууд.

— Жаль. Но, может быть, нам стоит проверить вашу карету? Вдруг негодяи тайком пробрались внутрь?

В голосе паладина мелькнула насмешка.

— Проверьте, братья. Осторожность никогда не помешает, — спокойно рассудил Рууд.

Чужой паладин помолчал.

— Верю, что их там нет. Скажи, брат, а дозволено ли нам будет рассмотреть лица — твое и твоих спутников?

— Ты подозреваешь нас в укрывательстве преступников? Опомнись, брат! — голос Рууда зазвенел.

— Именем Искупителя, брат! Его правда во мне! Покажите лица!

— Именем Покровительницы! Ее правда во мне! Освободите путь!

Страшное и невозможное творилось на глухой дороге. Святой паладин Искупителя и святой паладин Сестры сошлись друг против друга, угрожали — именем единого Бога, которому Искупитель приходится сыном приемным, а Сестра, получается, приемной дочерью…