«Если», 1995 № 05 - [13]

Что-то мне в этом не понравилось. Я спросил, сколько времени, по его мнению, требовалось скедзиту, чтобы изменить форму.

— Где-то полсекунды, — ответил Скорно. — Но я думаю, это зависит от того, что они имитируют.

— Например?

— Ну, на плоскости, например, на стене, они действуют быстрее.

— Ты имеешь в виду, — спросил я, — когда они имитируют что-то более сложное, это занимает больше времени? — Скорно покачал головой.

— Если бы это было так! Так бывает лишь в первый раз. Потом они запоминают образ и укладываются в те же полсекунды.

— Черт возьми! — не сдержался я. — Но ведь это, считай, почти мгновенно! Скорно беспомощно развел руками.

— Да, шеф. Поэтому мы и ловим только одного из десяти.

— Ладно, — сказал я твердо. — Нечего хныкать. У меня есть одна идейка, которая может спасти остатки имущества «Интергалактики». Если уж мы превратили отель в полигон, то надо хотя бы видеть, во что вы палите низковольтными разрядами.

Просмотрев с Грилом и Скорно план этажа, мы выбрали место, где скедзиты были особо несносны. Затем я послал Грила отгородить другие «оккупированные» этажи, а Скорно приказал направить «войска» в зал гуманоидов. Я выбрал зал гуманоидов по двум причинам: там много скедзитов и мало мебели. Взяв Олли с собой, я спустился на восьмой этаж.

Не раз я уже благодарил судьбу за то, что у нас такие строгие меры безопасности в лифтах. Куда бы скедзиты ни подались, я был твердо уверен, что им не забраться в комнаты гостей. По одной простой причине. Как правило, в гостинице одновременно находятся около тридцати тысяч гостей, то есть от пяти до пятнадцати тысяч различных рас, каждая из которых требует индивидуального подхода. В четвертом квадранте у меня проживают денебийские ледяные черви при температуре 200 градусов по Фаренгейту, а в «соседнем номере» крепко спит в кипящей ртути колония калистанских фероидов. И никаких проблем. Мы можем создавать 1240 различных атмосфер с бесчисленными вариациями плотности, температуры и освещения. Настоящая проблема в социологии, а не в механике. Вражда, существующая между отдельными расами, так же стара, как и сама галактика. Грубо говоря, некоторые из этих типов так давно ненавидят друг друга, что уже миллион лет назад забыли, что явилось причиной их ссоры.

Конечно, альтаранец не войдет в номер веганина, чтобы его задушить. Их разделает 900 градусов и тридцать «же». Но это не такое уж серьезное препятствие. Около 500 тысяч лет назад, защитившись броней, они устраивали набеги, убивая друг друга при каждом удобном случае.

Так что наша задача состоит в том, чтобы избежать возможных конфликтов.

Что наши гости делают за пределами «Интергалактики», нас абсолютно не касается, но здесь мы обязаны оградить их от искушения свести старые счеты. Вот почему у нас вертикальная, а не горизонтальная система разделения номеров. Вся гостиница построена по принципу улья. Соты, или комнаты, имеют отдельный выход к лифту. Нет ни вестибюлей, ни коридоров, где постояльцы могли бы бродить в поисках приключений, и смежные номера соединяются через потолок. Тут мы не допускаем Никаких исключений. А для встреч и дружеских вечеринок у нас есть отдельные помещения, которые предоставляются гостям бесплатно.

Это выгодно также и с экономической точки зрения. Намного легче, скажем, постоянно поддерживать в лифте гравитацию для путешественников из созвездия Лебедя, чем менять ее для командировочных из созвездия Лиры. Гости не любят долго ждать лифта.

Тут надо добавить пару слов о безопасности лифтов.

На входе в каждый лифт находится плотный силовой щит. Попробуйте войти в лифт, который предназначен для представителей другой расы, и вы упретесь в невидимую стену. С силовым полем тягаться никому не под силу, даже скедзитам.

Тут внезапно меня осенило, почему стенториане сыграли эту шутку с Олли. Они прекрасно понимали, что скедзиты не смогут пройти через силовой экран в лифте, так что даже и не пытались протащить их с собой. Типичный образец стенторианского юмора, подумал я, морщась. Не бросай своих скедзитов где попало, а бросай их там, где они смогут наделать елико возможно больше неприятностей.

Я знал, что меня ждет на восьмом этаже, но то, что я увидел, превзошло все мои ожидания.

Как там сказал Скорно? Как после побоища? Это скорее походило на последний день Помпеи.

Сквозь клубы едкого голубого дыма я различил силуэты фензийцев, построенных в боевом порядке вдоль комнаты. Скорно пробирался ко мне по обломкам. Закрыв платком нос, я побрел ему навстречу, Олли, задыхаясь, шел позади. Воняло расплавленной пластмассой, паленым ковровым покрытием, но особенно противный запах исходил от жареных скедзитов.

— Ты уверен, что здесь вообще осталось что-то живое? — спросил я. — Скорно кивнул, вдыхая отравленный воздух, словно лесной озон.

— Шеф, они здесь. Вы их просто не видите. Мы готовы к дальнейшим действиям. Что делать?

— Ничего, — сказал я задыхаясь, — подождем, пока не развеется весь дым. Что случилось с кондиционерами?

— Грил занимается ими. Пришлось закрыть некоторые вентиляционные отдушины, иначе через них скедзиты смогут уйти дальше.