«Если», 1995 № 02 - [21]

— Там глубоко, — заметила Лента. — Вероятно, потребовалось громадное количество камней, чтобы построить эту дорогу. Зачем всё это нужно?

Вольф молчал. Он не знал.

— Когда наступит грум, они не смогут проводить большие рыболовные суда в устье, к новому заводу, — объяснил я. — Когда построят пристань, то смогут где-то разгружаться; затем можно будет доставлять рыбу на завод с помощью запряжённых локсами телег. Можно будет даже построить рельсовый путь. Там, в море, — показал я, — канал Паллахакси, который выходит прямо в океан. Там никогда не бывает мелко, даже во время грума, так что суда всегда могут подходить с той стороны, прямо к этой пристани.

— Я все знаю про канал, — сказал Вольф.

— Смотрите, — воскликнула Кареглазка.

Светлая голубизна моря была нарушена в нескольких местах коричневыми, в белой пене, пятнами выступающих камней, которых не было ещё вчера. Уровень моря быстро понижался — вскоре грум будет здесь.

* * *

Мы начали спускаться по откосу с Пальца, и деревья вокруг стали реже; под нами простирался сельский пейзаж. Вольф и Лента с серьёзным видом начали обсуждать цели экспедиции, словно это имело какое-то значение.

— Мы собираемся произвести разведку местности вокруг консервного завода, или вы намерены целый день ходить вокруг да около? — сурово спросил нас Вольф.

— Разведку! — с энтузиазмом заорал Сквинт, брызгая во все стороны частичками ореха.

— Я с вами, — сказала Кареглазка.

— Ладно. — Вольф встал на пень, окидывая взглядом местность. — Завод в той стороне; я вижу трубы. Между нами и заводом — река. А прежде чем мы доберёмся до реки, нам, похоже, придётся преодолеть нечто вроде болота.

Мы покинули дорогу, направившись прямо через луг к реке. Деревьев здесь было немного; растительность была представлена в основном низким кустарником безвредной разновидности и высоким тростником. Вскоре земля под ногами стала мокрой, и нам пришлось перепрыгивать с кочки на кочку, размахивая руками, чтобы удержать равновесие, а в траве блестела вода.

— Постойте, — сказал Вольф, когда мы выбрались на более сухой участок. — Мы сбиваемся с курса. Нам нужно туда. — Он показал налево.

— Мы промочим ноги, — возразил я. — А здесь земля сухая. Вольф посмотрел на меня, изображая удивление.

— Ты что, боишься промочить ноги, Алика-Дроув?

— Да, я боюсь промочить ноги, — твёрдо сказал я. — Тебя это волнует?

— Что ж, в таком случае ты можешь пойти здесь, а мы пойдём там.

— Я с тобой, Дроув, — улыбнулась Кареглазка. Сквинт беспокойно переводил взгляд с одной пары на другую.

— А мне что делать?

— У тебя есть выбор, Сквинт, — ответил Вольф.

— Что ж, спасибо. — Он угрюмо нахмурился, чувствуя, что Вольф не хочет видеть его рядом с собой, но всё же склонялся к тому, чтобы остаться с сестрой. — Чтоб вас всех заморозило, — внезапно сказал он, направляясь в другую сторону. — Я пойду один.

Мы с Кареглазкой двинулись вперёд по сухой земле, и голоса остальных постепенно утихли вдали; вскоре тростники скрыли их из виду. На нашем пути лежал небольшой ручеёк, и я перепрыгнул его, потом протянул руку Кареглазке. Она опёрлась о неё и тоже прыгнула. Рука об руку мы шли среди густой травы и кустов, направляясь примерно на восток. Я думал, что делать дальше. Разговор как-то сам собой прекратился, как бывало, когда мы с ней оставались одни.

— Я… Я рада, что мы здесь, — вымолвила она.

— Хорошо, правда? Я имею в виду, что мы вместе.

— Мне тоже нравится, — сумел сказать я.

— Я боялась, что остальные всё время будут вертеться рядом, а ты?

— К счастью, они не боятся промочить ноги, — ляпнул я.

— Дроув… — сказала она, внезапно сглотнув, и я наконец понял, что она волнуется так же, как и я. — Я… люблю тебя, Дроув. В самом деле люблю тебя!

Я уставился на неё, думая, как она сумела сказать это, и надеясь, что она знает: я испытываю то же самое чувство. Я несколько раз открыл и закрыл рот, потом сжал её руку, и мы пошли дальше.

Мы подошли к большому неглубокому озеру, которое извивалось среди тростников и кустарников, и немного постояли, глядя на воду и ничего не говоря. Однако на этот раз молчание было непринуждённым, поскольку нам обоим нужно было много о чём подумать.

Потом внезапно всё переменилось.

Думаю, Кареглазка увидела это первой. Она сильнее сжала мою руку и слегка приоткрыла рот — и в этот самый момент я увидел, что поверхность озера дрожит.

Оно появилось из-за поворота, где рукав озера исчезал из виду; оно появилось, словно ледяной луч вдоль поверхности, простирая сверкающий кристаллический отросток, потом другой, стремительно заполняя все пространство блестящими алмазными гранями, вытягиваясь вперёд, в то время как озеро стонало и скрипело и внезапно стало тихим, неподвижным, кристально-твёрдым.

Послышался далёкий пронзительный вопль, полный ужаса, затем испуганный мальчишеский крик.

— Там, в озере, ледяной дьявол! — крикнула Кареглазка. — Он кого-то схватил!

Глава 9

Вся поверхность озера теперь блестела, словно отполированное серебро на полуденном солнце; трещины, возникшие в момент кристаллизации, исчезли, и все озеро теперь представляло собой единую однородную массу. За исключением того, что где-то под этой сверкающей поверхностью таился ледяной дьявол… Сделав шаг, я услышал треск. Земля, которая мгновение назад была мокрой и податливой, теперь стала твёрдой, блестя сквозь траву все тем же холодным зеркалом. Снова послышался крик Вольфа.