«Если», 1994 № 11-12 - [59]

— Прощайте, сэр Ретиф, — пропыхтел из-под стола Прикрас, сцепившийся с завсегдатаем примерно одной с ним весовой категории. — Заходите во всякое время — выпьем по рюмочке, о политике поболтаем.

— Благодарю, — ответил Ретиф. — Бели случится мне заскучать на передовой, непременно вспомню о твоем приглашении.

2

Когда Ретиф появился в зале заседаний, — бывшей упаковочной бывшего склада, в котором временно обосновалась Миссия Земли на только что освобожденной планете Оберон, — Первый Секретарь Магнан наградил его кислым взглядом.

— Вот и вы наконец. А я уже начал опасаться, что вы, по своему обыкновению, выпиваете с каким-нибудь местным отребьем.

— Мы только-только приступили, — сообщил Ретиф, — как я, против обыкновения, вспомнил о совещании. Кстати, вы что-нибудь знаете о деятеле по имени Гордун Неучтивый?

Магнан испуганно уставился на него.

— Послушайте, Ретиф, это имя известно лишь двум-трем лицам, допущенным к секретной информации, — понизив голос, поведал он. — Кто вам проболтался?

— Несколько сот весьма раздраженных местных жителей. По-моему, они не знали, что это секрет.

— Ну, как бы там ни было, постарайтесь изобразить удивление, когда о нем упомянет Посол, — предупредил Магнан, усаживаясь рядом за длинный стол. — Боже ты мой, — продолжал он, когда вопли толпы, собравшейся снаружи здания, достигли звука громовых раскатов, — какой восторг охватывает этих туземцев, стоит им вспомнить, что мы освободили их из-под ига гроачи! Слышите эти счастливые крики?

— Да, это замечательно, — согласился Ретиф. — Что до умения обложить друг друга, тут они дадут гроачи десять очков вперед.

— Господи помилуй, Уилбур, — воскликнул Магнан, когда в соседнее кресло уселся, стараясь увернуться от его взгляда, Военный Атташе полковник Седел-Мозол. — Откуда у вас это ужасное пятно под глазом?

— Все очень просто, — слова вылетали из уст полковника, будто пули, — какой-то мерзавец попал прямо в меня политическим лозунгом.

— Ну-ну! — хмыкнул Магнан. — г- Я вижу, вы сегодня саркастически настроены.

— Лозунг, — повысил голос Седел-Мозол, — был вырезан на кожуре плода дерева бам-бам, весом и размером никак не меньше крикетного шара, и пущен он был весьма умелой рукой!

— Я сам по дороге в офис трижды видел, как вспыхивают небольшие потасовки, — довольным тоном сказал Пресс-Атташе. — Какой энтузиазм вызывает у этих туземцев всеобщее избивательное право!

— И все же мне думается, — весомо вставил Советник, — самое время объяснить им, что термином «политический механизм» вовсе не обязательно обозначается средний танк.

Разговор за столом прервался, поскольку Посол Гвоздуодер, маленький человечек с розовым личиком и внушительным брюшком вошел в комнату, обвел подчиненных пасмурным взором и, махнув им рукой, чтобы садились, подождал полной тишины.

— Итак, господа, — он оглядел сидящих за столом, — прошу доложить о ваших успехах по части подготовки населения к выборам.

Последовало гробовое молчание.

— Что можете сказать мне вы, Честер? — обратился Гвоздуодер к Советнику. — Я вроде бы припоминаю, что давал вам указание развернуть среди этой шпаны… то есть я хочу сказать, среди граждан свободного Оберона, курсы по обучению парламентским процедурам.

— Я пытался, господин Посол, пытался, — печально ответил Советник. — Но, по-моему, они не вполне уяснили себе основную идею. Они разбивались на партии и тут же устраивали потасовку за какой-нибудь колченогий стул.

— Э-э, я тоже вынужден доложить о весьма скудных успехах в моей кампании, имеющей целью внедрить в сознание населения принцип «один человек, один голос», — произнес тонкошеий представитель Политотдела. — То есть главную-то мысль они усвоили сразу… — он замялся, потом вздохнул, — но беда в том, что они почти мгновенно сделали из нее логический вывод: «человеком меньше — голосом меньше». Счастье еще, что силы у них у всех примерно равные, так что серьезного сокращения числа избирателей не произошло.

— Вам следовало бы напомнить, какой вывод из этого следует, — посоветовал Ретиф, — чем меньше избирателей, тем меньше избираемых.

— А как обстоит дело с регистрацией избирателей, а, Магнан? — резко спросил Глава Миссии. — Вы тоже собираетесь доложить мне о неудаче?

— Нет, сэр, почему же? Не то чтобы о неудаче, во всяком случае не о полной неудаче, сейчас еще слишком рано докладывать о…

— Да? — Посол явно терял терпение. — Й когда же, по-вашему, будет не слишком рано? После того, как все рухнет?

— Я как раз собирался предложить ввести правило, ограничивающее число политических партий величиной Р минус единица, где Р — число избирателей, — заторопился Магнан. — Иначе мы рискуем оказаться в такой ситуации, когда никто не сумеет получить большинства.

— Не пойдет, Магнан, — произнес Советник па Связям с Общественностью. Этак нас обвинят во вмешательстве. Однако, — задумчиво добавил он, — мы можем повысить пошлину за выдвижение кандидата до столь астрономической суммы, что никакая мелкота и не сунется… то есть, я это к тому, что кандидаты со слабой мотивацией просто не станут вступать в игру.

— Не знаю, Ирвинг, не знаю, — представитель Экономического отдела в отчаянии взъерошил свои редкие волосы. — На самом-то деле нам следовало бы решительным образом сократить число избирателей. Я, разумеется, далек от того, чтобы настаивать на использовании силовых методов, но, может быть, нам все же попробовать применить несколько модифицированное Дедовское Правило?