«Если», 1994 № 11-12 - [40]

— Держите его! — закричал Марк, но было поздно. Здоровяк покачнулся, рухнул на мостовую и замер.

Часы в прихожей гулко пробили два раза. Эдит Вильямс осторожно приподнялась на локте и посмотрела на мужа. Глаза его открылись.

— Не спишь, Марк? — с деланной беспечностью спросила она.

— Всего несколько минут, как проснулся. Лежал и думал.

— Я дам тебе еще одну таблетку снотворного. Доктор Амос сказал, что ты должен хорошо выспаться.

— Выпью чуть позже… Ты знаешь — бой часов мне кое-что напомнил.

— Что?

— Сегодня днем, после аварии, когда я лежал без сознания, у меня было странное чувство — как раз перед тем, как придти в себя, я слышал колокольный звон. Колокол звучал так громко, что я открыл глаза, чтобы посмотреть на него.

— Колокол?

— Да. Слуховая галлюцинация.

— Но, Марк…

— Что?

— Колокол… он действительно звонил. То есть розовый колокольчик. Он звякнул у меня в сумке. Ты думаешь…

— Конечно, нет, — поспешно возразил он, но в голосе не было уверенности. — Я слышал оглушительный звон, похожий на удары огромного гонга.

— Но, Марк… дело в том, что… как тебе сказать… перед тем, как ты очнулся, у тебя не было пульса.

— Не было пульса?

— И дыхания. Потом случайно зазвенел колокольчик — и ты…

— Чушь! Я знаю, о чем ты думаешь, и поверь мне — это полная чушь!

— Марк, а водитель той, другой машины? — осторожно напомнила Эдит. — Не успел ты придти в чувство, как он…

— У него трещина в черепе! — резко перебил Марк. — Врач «скорой» поставил диагноз. Эти трещины очень коварны, порой они не сразу себя обнаруживают, а потом — раз, и нет человека. И не будем больше об этом!

— Хорошо, — Часы пробили четверть третьего. — Теперь дать снотворное?

— Да… то есть нет. А Дэвид дома?

Эдит замешкалась с ответом.

— Он… он еще не пришел.

— А он звонил? Знает ведь, что мы ждем его домой не позже полуночи!

— Нет, не звонил. Но у них в школе вечеринка…

— Это не причина. Кстати — он взял старую машину?

— Да. Ты же сам дал ему утром ключи, помнишь?

— Тем более, — Марк умолк на несколько секунд, затем проворчал: — Парню всего семнадцать, и в третьем часу ночи его еще нет дома!

— Я поговорю с ним. Он больше не будет так делать. А сейчас, пожалуйста, Марк, прими снотворное. А я дождусь Дэвида и…

Внезапный телефонный звонок показался нестерпимо пронзительным.

— Алло? — поднял трубку Марк.

Не слыша голоса на другом конце провода, Эдит почувствовала, как муж напрягся и застыл — и поняла. Безошибочным материнским инстинктом она почуяла беду.

— Да. Да… я понял. Да, понимаю. Сейчас приеду. Спасибо, — Марк встал с постели.

— Срочный вызов, — спокойно произнес он, одеваясь. — Я ухожу.

— Это Дэвид, да? — Эдит рывком поднялась и села. — Не скрывай от меня! Я знаю — это Дэвид!

— Да, — ответил Марк устало. Казалось, он изможден до крайности. — Он ранен. Он попал в аварию. Я еду к нему.

— Он мертв, — твердо проговорила Эдит. — Он умер, так ведь, Марк?

Марк сел на постель и крепко обнял жену.

— Эдит, — сказал он. — Эдит… Да. Он погиб. Сорок минут назад. Не справился с управлением на повороте, и машина перевернулась. Он в Центральном морге. Меня вызывают на опознание. Опознание, Эдит!.. Машина горела…

— Я еду с тобой, — сказала она. — Я еду с тобой!

Длинное, приземистое здание Центрального морга стояло ниже дороги, к нему вел ряд бетонных ступеней. Марк Вильямс спустился по ним десять минут назад. Теперь он возвращался, неуверенно переставляя ноги, шаткой старческой походкой.

Эдит следила за ним из такси, замерев и подавшись вперед на край сиденья. Как только Марк добрался до верхней ступени, она выскочила наружу.

— Марк…

— Да, это наш сын, — голос его звучал глухо, монотонно. — Я покончил с формальностями. Едем домой. Это единственное, что мы можем сейчас сделать.

— Я пойду к нему! — Эдит рванулась прочь. Марк схватил ее за запястье. Таксист тактично притворился спящим.

— Нет, Эдит! Ты не должна его видеть!

— Это мой сын! — крикнула она. — Пусти!

— Нет! Что там у тебя под плащом?

— Колокольчик! Хрустальный колокольчик! Я хочу, чтобы Дэвид услышал его звон! — она резко выбросила вперед руку, сжимающую колокольчик. — Он вернул тебя к жизни, Марк! Теперь он вернет Дэвида!

— Эдит, — в ужасе отступил Марк. — Ты не можешь в это верить. Ты не должна. Это просто совпадение. Дай его сюда!

— Нет! Дэвид вернется! Пусти! Она наконец вырвалась.

Неправдоподобно тонкий, ледяной звон расколол предутреннюю мглу.

— Вот! — выдохнула Эдит. — Хоть ты и не веришь. Я точно знаю. Сейчас… Дэвид, сынок! — громко позвала она. — Ты слышишь меня?

— Эдит, — простонал Марк. — Не терзай себя напрасно! Поедем домой!

— Только вместе с ним! Дэвид! Дэвид!

Она снова и снова встряхивала колокольчик, пока Марк не отобрал его.

— Эдит, Боже… отчего я не пошел один…

— Марк! Ты слышишь?

— Что?

— Слушай! — настойчиво прошептала она.

Марк насторожился, и тут же струйки ледяного пота потекли по его спине — снизу, из тьмы, послышался ясный юношеский голос:

— Мама? Отец? Где вы?

— Это Дэвид! — задохнулась Эдит. — Это он!

— Нет, нет! — в голосе Марка звучал неприкрытый ужас, ибо из темноты по-прежнему доносилось:

— Папа, мама! Вы там, наверху? Подождите, я сейчас!

— Пусти же меня! — зарыдала Эдит. — Дэвид, сынок, мы здесь! Мы идем!