По другую сторону запрета находятся сторонники двух внешне непохожих «идеологий». Это сторонники полового просвещения и сексуального раскрепощения. Что же позволяет объединить их в одну компанию? Ведь в ней окажутся и авторы порнографических рассказиков и сочинители «Энциклопедии секса для детей» с ее игрушечной научностью и мультипликационной наглядностью?
Как ни странно — общая цель. Все они пытаются убедить читателя от мала до велика в том, что тайны секса не существует. Различны только способы — первые, создатели порнолитературы и видеопродукции, обещают нам «все показать» на примере чьего-то ошеломительного личного опыта, а вторые — обещают «все объяснить», причем «от имени науки». И те и другие обещают нас осчастливить и сделать нашу жизнь ярче и богаче.
Есть у них, конечно, и общий враг, с существованием которого они связывают то, что некоторые люди еще не очень счастливы в сексуальной жизни. Он стоит по другую сторону запрета. По их терминологии, это «ханжа», носитель ограничений и предрассудков.
Удивительно, но эта взаимная перепалка оказывается возможной только потому, что у всех трех сторон есть одно невысказанное общее убеждение и общий предмет для разговора. Это стремление защититься от существования тайны сексуальности и желание саму эту тайну устранить любым путем.
Поэтому иногда они договариваются: например, сторонники социально-государственной регуляции не возражают против «научно-обоснованного» полового просвещения. И часто для себя лично склонны устраивать такие «праздники свободной любви» (нередко с элементами садизма), до которых не додумается и самое распаленное воображение создателя порнофильма. Вспомните, как в фильме «Прорва» сотрудник НКВД мог вступать в половые отношения, только если у его жертвы руки были скованы наручниками (хотя она была «готова к интиму» и без них), а во всех остальных ситуациях он был просто импотентом.
Итак, сходство всех трех «партий» состоит в том, что они все неявно разделяют отношение к сексуальности как к чисто физиологической потребности, а поэтому при известных обстоятельствах могут договориться.
Кстати, перечисление через запятую носителями «запретительной» морали слов «секс, насилие и жестокость» выдает их собственные бессознательные установки. Дело в том, что человек, привыкший связывать свое сексуальное поведение с нарушениями запрета и оказавшийся в ситуации, где запрет на сексуальность слаб, будет нуждаться в том, чтобы нарушить еще какой-нибудь запрет. Например, запрет на нанесение вреда своему партнеру. Ведь ему для возбуждения органически необходимо чувствовать себя нарушителем чего- нибудь.
Это подтверждается и судебно-следственной практикой. Известно, что преступники, совершившие особо жестокие сексуальные преступления, воспитывались в чрез
