«Если», 1993 № 09 - [53]

— И что?

— Словом, если у вас такой камень, я мог бы его купить. Но сначала мне надо на него взглянуть.

Я нахлобучил шляпу.

— Пошли.

Увидев камень, Барр закружил вокруг него, впав в транс. Он слюнявил палец, смачивая гладкие места валуна. Он наклонялся, любовно разглядывая его. Он щупал. Он бормотал что-то себе под

— Ну? — спросил я.

— Это агат, — сказал Барр, затаив дыхание. — Очевидно, цельный, одной глыбой. Посмотрите на эту неровную, пупырчатую поверхность — это обратный отпечаток вулканической полости, внутри которой он образовался. А здесь — характерная крапчатость. И в тех местах, где поверхность надколота, видны раковинообразные вкрапления. И, конечно, есть признаки ленточности.

Он отцепил от пояса молоток и слегка стукнул по глыбе. Она загудела, словно огромный колокол.

Барр застыл, у него отвисла челюсть.

— Тут что-то не так, — объяснил он, как только пришел в себя. — Звук такой, словно камень полый.

Он стукнул еще раз. Глыба вновь загудела.

— Агат — удивительный камень, — сообщил он. — Тверже самой лучшей стали. Вы могли бы сделать из него колокол, если бы только сумели его обработать.

Он прицепил молоток к поясу и, пригнувшись, стал осматривать глыбу со всех сторон.

— Возможно, это «громовое яйцо», — пробормотал он. — Нет, не может быть. У «громового яйца» агат находится внутри, а не снаружи. К тому же агат — ленточный, а подобные в «громовый яйцах» не встречаются.

— Что такое «громовое яйцо»? — спросил я, но он не ответил. Сидя на корточках, он разглядывал нижнюю часть глыбы.

— Мардсен, — спросил он, — сколько вы за него хотите?

— Назовите сумму сами, — ответил я. — Понятия не имею, сколько он может стоить.

— Даю тысячу за такой, какой он есть.

— Не согласен, — отрезал я. Не скажу, что этого было мало, но в принципе глупо соглашаться с первой же названной суммой.

— Не будь он полый, — рассуждал Барр, — то стоил бы гораздо дороже.

— Вы не можете знать наверняка, полый он или нет.

— Вы же сами слышали, как он звучал.

— А что если он так и должен звучать.

Барр потряс головой.

— Здесь все неправильно, — пожаловался он. — Ленточные агаты не бывают такими большими. Ни один агат не бывает полым. И вы не знаете, откуда он взялся.

Я не ответил ему. Что я мог сказать?..

— Посмотрите, — заметил он. — Здесь дыра. Вон в самом низу.

Я согнулся и посмотрел туда, куда указывал его палец. Там была круглая аккуратная дырка не более полудюйма диаметром. И с четкими краями, словно ее высверлили.

Барр пошарил вокруг и нашел ветку, которую очистил от листьев. Она вошла в дыру фута на два.

Барр отклонился назад и замер, глядя на валун.

— Он пустой, это точно.

Я не обращал на него особого внимания, потому что меня понемногу стал прошибать пот от еще одной сумасшедшей мысли: «Эта дыра как раз такого диаметра, который нужен для одного из тех чертовых жуков, чтобы они сумели вылезти».

— Вот что я вам скажу, — произнес Барр. — Даю две тысячи и забираю прямо сейчас.

Я затряс головой, пытаясь отделаться от сумасшедшей мысли, которая связала воедино золотых жуков и агатовую глыбу. Я вспомнил, что почти так же соединил жуков и холодильник — хотя каждому нормальному человеку понятно, что жуки не могут иметь никакого отношения к холодильнику. Да и к глыбе.

Пусть это не совсем обычные жуки, но все же жуки. Они задали задачку Добби, но сам же Добби первый и скажет, что есть еще много не известных науке насекомых. Могут быть виды, которые внезапно появляются из ниоткуда и начинают процветать благодаря какому-то капризу экологии.

— Так вы говорите, — спросил удивленный Барр, — что не возьмете две тысячи?

— Что? — спросил я, вернувшись на землю.

— Я только что предложил вам две тысячи за эту глыбу.

Я посмотрел на него, долго и пристально. Он не был похож на человека, способного выбросить две тысячи ради хобби. Скорее всего, он углядел стоющую вещь и хочет приобрести ее за бесценок. Ему хочется захапать эту глыбу раньше, чем я узнаю ее истинную цену.

— Мне хотелось бы подумать, — осторожно произнес я. — Если я соглашусь на ваше предложение, то как смогу с вами связаться?

Он грубовато ответил и попрощался довольно сухо. Барра разозлило, что я отказался от двух тысяч. Его раздраженные шаги разносились по саду. Чуть позже я услышал, как он завел свою машину и уехал.

Я сидел на корточках и гадал, стоит или не стоит соглашаться на две тысячи. Это большие деньги, и они мне пригодились бы. Но слишком уж он разволновался и чересчур жадно смотрел на камень.

Зато в одном я теперь был уверен. Я не должен бросать глыбу в саду. Это слишком ценная штука, чтобы оставлять ее без присмотра. Надо постараться перетащить ее в гараж, который можно запереть. У Джорджа Монтгомери есть блок и тачка. Может, я смогу их одолжить и передвинуть камень.

Я направился к дому, чтобы сообщить Элен хорошие новости, хотя и был уверен, что она прочтет мне целую лекцию о том, чтобы я не продешевил.

Жена встретила меня у двери кухни, обняла и даже поцеловала.

— Рэндолл, — проворковала она, — это просто чудесно!

— Согласен, — ответил я, недоумевая, как она смогла обо всем узнать.

— Ты только посмотри на них! — воскликнула она. — Жуки чистят весь дом!