«Если», 1992 № 05 - [66]

— Приветствуем вас! — произнес Голос. — Рувиры шлют привет своим детям!

Внезапно все вокруг засияло и пришло в движение. Воздух наполнился трепетом пестрых, переливчатых крыльев.

Глава двадцать восьмая

Рувиры не были ни эльфами, ни дьяволами. Это были люди. Они умели плотно закреплять свои гибкие, как у ящериц, тела (вот, оказывается, для чего «спицы» в домах) с помощью присосок, расположенных на хвосте. Внешне они напоминали земноводных, но на теле каждого было по две пары коротких рук, две пары блестящих прозрачных крыльев, а голову обрамляли сверкающие золотые локоны. Своими печальными лицами янтарного цвета они напоминали морских коньков.

И все же это были люди.

Рассел не испытывал никакого страха, скорее трепет.

Рувиры стремительно приземлились и расположились вокруг фундамента башни, застыв в неподвижных позах и опираясь на хвосты. Время от времени кто-то взмахивал крыльями, но все они рассматривали троих землян с выражением полного спокойствия.

Фарн смотрел на них, сжимая меч, лицо его было серым от страха, Анна не очень уверенно держала в руках арбалет, Рассел взглянул на гранату, которую держал наготове, и усмехнувшись, положил ее на землю.

Снова зазвучал Голос, который словно заполнил собой весь мир. Рассел видел, что лица рувиров застыли, как маски, их рыбьи губы не двигались. А Голос, говорящий на превосходном английском — возможно, и на русском, и на Грен Ли, — был живым, его звуки сотрясали землю.

— Рувиры приветствуют вас, своих детей, и спрашивают: зачем вы пожаловали?

Рассел облизнул пересохшие губы. Эти бесстрастные лица и Голос, идущий неизвестно откуда, лишали его сил. Когда Рассел заговорил, ему показалось, что он шепчет.

— Мы пришли потому, что хотим многое узнать и понять, — ответил он.

Раскаты хохота прозвучали в ответ.

— Дети, дети. Вам в самом деле нужно все понять?

— Да, нужно. Мы хотим знать, зачем нас забрали из наших собственных миров. Зачем нас окружили стеной тумана? Что нас ждет в этом чужом мире?

Снова раздался смех.

— Дети! Неужели крыса, сидящая в клетке, должна знать цели и задачи биолога? А дождевой червь — экологию природы? Неужели амеба поймет механизм родов?

Злые слезы закипели в глазах Рассела и скатились по щекам. Он не ответил. Его обступили видения: вот Абсу мес Марур дает клятву, Тур Норстед строит лодку, потом он увидел, как Айрег дарит ему топор. И все эти люди — крысы в клетке?

— Мы не черви и не амебы! — закричал он. — И не дети! Наши знания меньше ваших, но у нас есть гордость и достоинство. Мы ценим дружбу и мужество. Вы можете нас убить, но не унизить.

— Лорд, — пробормотал Фарн, — ты хорошо сказал. Это большая честь — умереть рядом с тобой.

— Рассел, — шепнула Анна, — я рада нашему знакомству. Этот поход стоил того.

Хохот повторился снова.

— Мы очень довольны нашими детьми.

Слепая ярость овладела Расселом. Ах, для них все это — всего лишь удачная шутка! Ну, ладно же! Он взглянул на гранату у своих ног и нащупал зажигалку в кармане.

— Значит, вы — раса господ! — крикнул он. — А мы — варвары. Но у нас разное чувство юмора. Посмотрим, позабавит ли вас вот это!

— Остановись! — прогремел Голос. — Вы пришли сюда за знаниями — хорошо. А вдруг вас убьют эти знания?

Рассел не смог двинуть ни рукой, ни ногой, тело его стало неподвижным, словно его заморозили. С трудом повернув голову — она еще двигалась, — он посмотрел на своих товарищей. Фарн и Анна застыли.

— Это нам решать, выдержим ли мы бремя знаний, — превозмогая онемение, возразил Рассел. — Вы можете нас убить. Но пока мы живы, мы имеем право думать, узнавать новое, раскрывать тайну нашего плена.

— Смело сказано! — ответил Голос, снова заполнивший небо. — Гордые слова, порожденные гордыней невежества. Дети, вы бродите по лесу, не зная его опасностей. Ну что, вы все еще жаждете узнать?

Помолчав пару секунд, Рассел тихо сказал: — Мы знаем, что смерть — это часть жизни. И лучше погибнуть, чем жить в тюрьме невежества и страха. Снова раздался смех, но он прозвучал мягче, и что-то новое, печальное мелькнуло в выпуклых глазах «эльфов». А Голос гремел: — Дети мои, выслушайте историю, которую вы либо поймете частично, либо не поймете совсем. Подумайте о времени — не о личном, не о биологическом и не о геологическом. Подумайте о времени космическом.

Голос продолжал:

— Когда планета, которую вы называете Землей, еще не существовала и даже не зрела в недрах какой-либо звезды, тогда уже были триллионы старых планет. Самые первые рувиры родились на этих планетах — их родила умирающая звезда; они родились в огне, оформились в вихре чистой энергии. Потом они улетели с матери-звезды, чтобы закалить себя в темноте и холоде. Они явились на другую планету, вынесли там все испытания, которым подверглись, и, приняв постоянный облик, познали счастье простой биологической жизни.

Голос замолчал на несколько мгновений; в тишине Рассел понял, что голова у него болит, мысли путаются, а воображение отключилось. Он взглянул на Анну: она выглядела измотанной, глаза ее были расширены, взгляд неподвижен. Ему захотелось коснуться ее, успокоить, но он не мог шевельнуться. Даже упасть не мог — не получилось. Потом взглянул на Фарна — тот являл собой статую. Наверное, его средневековый ум отказывался понять происходящее. Впрочем, и ему с Анной немногим легче, подумал Рассел.