«Если», 1992 № 05 - [55]

— Я думаю, так все и было.

Что толку во всех этих гипотезах, если погиб человек, горько подумал Грэхем. Один из них. Один из шестнадцати. Гупта оказался прав: попытка вырваться из тюрьмы стоит слишком дорого, теперь он будет рисковать только собой. Только собой.

Глава восемнадцатая

Оставив стражу у двери отеля — знак полного доверия, — повелитель клана Марур и его следопыт прошествовали в бар. Ошеломленные обилием электрического света, они важно потягивали джин с тоником — первые в их жизни спиртные напитки. Одиннадцать обитателей «Хилтона» собрались в баре. Две девушки, Андреа и Дженис, заперлись в своей комнате, не желая никого видеть…

Следопыт Фарн зем Марур разложил на столе хорошо выделанную шкуру палпала — народу Грен Ли она заменяла пергамент. На шкуре, лежавшей перед Фарном, был изображен весь «зоопарк» (Рассела позабавило, что крепость Марур была изображена очень близко к оригиналу). Хижины «речных жителей» на мосту тоже выглядели достоверно. Но эревонский «Хилтон» со всеми пристройками был нанесен всего лишь в виде трех концентрических окружностей, внутри которых красовались надписи, похожие на арабские письмена.

— Что значат эти надписи? — спросил Грэхем.

Абсу сначала улыбнулся, потом чихнул — он еще не привык к пузырькам в газированной воде.

— Они гласят: здесь обиталище волшебников.

— Наша магия далеко не всесильна, Абсу. Как видишь, мы не спасли своего друга от смерти.

— Смертны даже колдуны, — ответил Абсу. — У судьбы нет любимчиков. А что ты думаешь об искусстве моего следопыта?

— Думаю, что он сделал очень хорошую карту. — Рассел обернулся к Фарну: — Ты сам видел все это?

— Да, лорд Рассел Грэхем. Я видел все, что здесь есть. Придя в крепость Марур, я с радостью узнал, что мой повелитель вернулся раньше меня, но он тут же отправил меня в путь. Он пожелал иметь полную картину края, заключенного в круг из тумана. Путь мой был далек и небезопасен, я потерял своего палпала и чуть не расстался с жизнью.

— Как это произошло?

— Я шел через лес — тот, что рядом с хижинами «речных людей». Остановился на минуту и слез с палпала, чтобы отметить свое продвижение на карте. И хорошо сделал! Животное тут же упало замертво: чье-то копье пронзило его насквозь.

Клянусь мантией, оно было пущено сильной рукой! Но у меня не было времени оценить бросок — тот, кто метнул копье, предстал предо мной с топором в руке, что-то крича. Воин этот был огромного роста и, видимо, отважен, хотя, надо сказать, вооружен плохо. К счастью, я тоже кое- что понимаю в воинском искусстве… иначе мой повелитель Абсу не досчитался бы подданного.

— Значит, ты убил его?

Следопыт улыбнулся.

— Лорд Рассел Грэхем, по правде говоря, он убил себя сам. Или он хотел умереть, или не оценил моего оружия. Бросившись на мой меч, он страшно удивился, когда тот проткнул его насквозь. Я был удивлен не меньше его. Потом он упал на колени и заговорил, уже когда смерть освободила его от всяких споров. Я снова удивился тому, что его язык — это и мой язык, хотя губы его складывались как-то странно и некрасиво.

— Что он сказал? — спросил Грэхем взволнованно.

— Лорд, он говорил на языке Грен Ли, но в словах было мало смысла. Я его не понял.

— Следопыт, не уходи от ответа, — строго вмешался Абсу. — Ты слышал вопрос лорда Рассела. Стряхни пыль забвения и повтори слова чужака.

— Повелитель, этот воин сказал: «Это острый вещь, твердый-острый. Холод-жар. Сильно болит — большой чудо. Ты — человек-нет. Этот вещь — не камень. Сделал сон-тьма». — Следопыт пожал плечами, словно извиняясь, и добавил: — Повелитель Абсу, я повторил все, но это были слова не человека, а его смерти.

— Хорошо, что ты их запомнил, — сказал Абсу мес Марур, успокоившись.

Наступило молчание; какое-то время все пытались понять слова дикаря, напоровшегося на меч следопыта.

Джон Говард высказал догадку первым:

— Все правильно! С «речными жителями» сделали то же самое, что и с нами, но ведь мышление у них на уровне Каменного века. Несчастный был совершенно не знаком с металлом, но, умирая, пытался описать убившее его оружие.

— Мне он напоминает бушменов из Австралии,

— вмешался Пол Редман, — не найдя одного точного слова, они нанизывают несколько определений подряд.

— То, что обсуждают твои друзья, — высокопарно заговорил Абсу, — несомненно интересно, но «речные люди», как ты их называешь, Рассел, — не лучше, чем звери в лесу. Они напали на моего следопыта, они убили — пусть невольно — твоего друга. Мы должны выступить против них. И я надеюсь, что немногие из них смогут рассказать своим детям об этой битве.

— Абсу, — начал Грэхем, тщательно подбирая слова, — я знаю, у тебя и у меня есть причины для вражды с «речными людьми», но вспомни рыцарский кодекс, которому ты следуешь. Сначала — условия, потом — воина.

— Условия?! — взорвался Абсу. — Я знаю, Рассел, что вы, волшебники, хитрые люди. Но ведь и волшебники не предлагают условия диким зверям!

— Позволь мне объяснить, — сказал Рассел терпеливо. — Давай предположим, что никакие узы не связывают нас с тобой. Давай предположим и то, что я оскорбил тебя. Что бы ты сделал?

— Клянусь черной королевой и белой королевой, — выпалил Абсу, — я быстро разрешил бы спор с помощью копья, или меча, или кинжала.