«Если», 1991 № 01 - [22]
Пока что основным оружием борьбы за будущее НАФТАТ выбрал бойкот прошлого: юбилеев, круглых дат, мемуаров. Недавно НАФТАТ провел «бойкот прошлой недели».
«Мы обратились к американцам с просьбой хоть на неделю позабыть о прошлом, — объясняет Джон Кенни. — Не слушать старые песни, не смотреть ветхие телешоу и передачи на исторические темы, пропускать в газетах и журналах статьи о прошлом. Давайте попробуем жить настоящим днем. Попробуйте — и вы обнаружите, что в Америке прошлое лезет из всех дыр, от него просто трудно спрятаться!»
Судя по количеству полученных НАФТАТом писем, неделя бойкота прошла успешно. Джон Кенни комментирует: «Мы хотим стать голосом будущего, а не группой чудаков, которая борется с ностальгией. Наш девиз: «К неизвестному надо приближаться лицом вперед, а не назад!»
Энтузиасты общества НАФТАТ должны были бы заклеймить позором вице-президента общества «Уорлд Фьючер» Фрэнка Сноудена Гопкинса, который огорошил участников конференции «Природа времени в 21 веке» весьма неординарным докладом. Вот кто переполнен не каким-то «подспудным недоверием к будущему», а вполне откровенным отрицанием его.
Большинство футурологов уже давно приняло за аксиому, что в будущем технологические и социальные изменения будут ускоряться. Гопкинс же пытается доказать, что мир не может и не сможет нестись дальше сломя голову. Темпы развития и перемен в следующем веке, по мнению американского ученого, утратят свой бешеный аллюр. Мировое сообщество попытается перевести дыхание и будет остановлено бесчисленными проблемами, которые накопились за столетия бурного развития. Гопкинс утверждает: «500 лет все ускоряющихся темпов развития приведут нас к тому, что в ближайшем будущем наступит поворотный момент в сознании человечества — последует долгий период «разгребания» накопленных проблем перенаселенности, загаженной окружающей среды, нарушенного состояния биосферы». Гопкинс убежден, что кавалерийским наскоком, просто в процессе дальнейшего развития все эти проблемы человечество решить не сможет. А потому промышленно развитым странам необходимо остановиться, так сказать, осмотреться.
Хорошо бы, чтобы к словам профессора прислушались. Ведь ежели Америка вдруг остановится, уж тогда-то мы ее… ну, непременно!
Роберт Хайнлайн
КУКЛОВОДЫ
Действительно ли они разумны? Я имею в виду, сами по себе. Не знаю и не думаю, что мы когда-нибудь узнаем.
Бели это всего лишь инстинкт, мне очень хотелось бы надеяться, что я не доживу до того дня, когда нам придется столкнуться с такими же, но разумными тварями. Потому что я знаю, кто проиграет. Я, вы. Так называемое «человечество».
Для меня все началось рано утром — слишком рано: телефон зазвонил так пронзительно, что и мертвый бы, наверное, проснулся. Надо заметить, что наш Отдел пользуется особыми аппаратами: аудио-реле имплантировано под кожей за левым ухом и работает за счет костной звукопроводимости. Я принялся было ощупывать себя, потом вспомнил, что оставил аппарат в кармане пиджака в другом конце комнаты.
— Ладно, — проворчал я. — Слышу. Выключи этот клятый зуммер.
— Чрезвычайное положение, — произнес голос у меня в ухе. — Срочно явиться в Отдел.
Я коротко посоветовал, как им поступить с их чрезвычайным положением, но голос не унимался:
— Немедленно явиться к Старику!
Так бы сразу и говорили.
— Иду, — ответил я и резко вскочил — аж в глазах потемнело. Прошел в ванную и ввел под кожу микрокапсулу «Гиро». Пока вибростойка вытрясала из меня душу, стимулятор делал свое дело, и из ванной я вышел новым человеком — ну, почти новым, так скажем. Осталось только захватить пиджак.
На базу я попал через одну из стоек в туалете на станции метро Макартур. Разумеется, вы не найдете наше заведение в телефонной книге. Строго говоря, нас вообще нет. Выдумка, иллюзия. Еще туда можно попасть через крохотный магазинчик с вывеской «Редкие марки и монеты». Тоже не пытайтесь — вам наверняка постараются всучить какую-нибудь старинную марку.
Короче, искать нашу контору бесполезно. Как я и говорил, нас просто нет.
Существуют вещи, которые не может знать ни один руководитель государства — например, насколько хороша его разведывательная служба. Понятно это становится только тогда, когда она его подводит. Чтобы этого не произошло, есть мы. Так сказать, подтяжки для дяди Сэма. В ООН о нас никогда не слышали, да и в ЦРУ тоже — надеюсь. А все, что о нашей организации знаю я, это полученная подготовка и задания — если вам все равно, где вы спите, что едите и как долго проживете. Будь я поумней, давно бы уволился и нашел себе нормальную работу.
Только вот со Стариком тогда работать больше не доведется. А для меня это много значит. Хотя начальственной твердости ему, конечно, не занимать. Этот человек вполне способен сказать:
— Парни, вам нужно удобрить вот это дерево. Прыгайте в яму, и я вас засыплю.
Мы прыгнем. Все, как один.
И если у него будет хотя бы пятидесятитрехпроцентная уверенность, что это Дерево Свободы, он похоронит нас заживо.
Старик поднялся из-за стола и, прихрамывая, двинулся мне навстречу с этакой зловещей ухмылкой на губах. Большой голый череп и крупный римский нос делали его похожим то ли на Сатану, то ли на Панча.
