Эскорт для миллиардера -2 - [29]

Ее глаза изучали мое лицо.

— Ты хочешь, чтобы я осталась? Подумай об этом.

Я понимал, что она хотела этим сказать. Она думала, что таким образом она сможет оградить меня от проблем.

— Ты слышишь, что я тебе говорю?

Я чувствовал, что начинаю злиться, и изо всех сил старался контролировать себя. Я не хотел ранить ее сейчас еще больше. Ее мать проявила свою мерзость сегодня в достаточной мере. Кай отвез ее на квартиру, чтобы она не заявилась сюда снова в течение всего вечера, но я переживал, что она может исчезнуть к тому времени, когда я вернусь.

— Нет, я не хочу, чтобы ты уходила. Я хочу, чтобы ты была со мной, и чтобы мы прекратили этот разговор. Ты можешь это сделать для меня? Ты можешь надеть на лицо рабочую мину.

Какое-то время мы просто смотрели друг на друга

— Конечно, — наконец, ответила она, немного успокоившись.

Одри натянуто мне улыбнулась.

— Побольше естественности. Сделай над собой усилие, — сказал я.

Ее улыбка стала шире, актриса снова вернулась на свое место.

— Ты — хороший. Ты, правда, по-настоящему хороший.

Она судорожно вздохнула напоследок.

— Ты не так плох, как ты думаешь, — сказала она, приложив усилия, и широко мне улыбнулась.

Как бы там ни было, но Коул и Дженни присутствовали на репетиции ужина.

— Дри! — закричала Дженни, подойдя к нам и крепко обняв Одри. — Это место офигительно восхитительно!

Одри улыбнулась ей, но в улыбке читалось капля беспокойства.

— Оно великолепно. Как и ты, Дженни. Хорошо выглядишь.

Дженни тряхнула кудрями и продемонстрировала свое золотое платье из тонких металлических пластин.

— Коул купил его для меня.

— Коул? — спросил я, подняв брови на моего друга. — Серьезно?

Он тяжело хлопнул меня по плечу.

— Серьезно, брат. Так что заткнись.

Он потащил меня к длинному столу, где сидела вся моя семья, вместе с семьей Иви, всякими кузенами и друзьями. Мой отец находился во главе стола, одетый в великолепно сидящий костюм, между ним и моей матерью была стена из многолетнего льда. Я оставил Одри с Коулом и Дженни на одном конце стола и направился к тому месту, где сидели Тод и Иви, выглядевшие такими счастливыми и радостными. Я схватил бокал шампанского у проходившего мимо официанта и поднял его.

Я хотел бы произнести тост, — сказала я.

Все глаза воззрились на меня кроме моей матери, которая наблюдала за Одри и Дженни с завуалированной гримасой отвращения на лице. В это время Одри смотрела на меня, и сейчас ее улыбка выглядела искренней. Она кивнула мне в знак поддержки.

На этот раз я хотел сделать что-нибудь приятное, так как устал от всей этой гадости, которая сегодня в избытке проникла во все самые уязвимые места. Я должен был быть положительным ... в виде исключения.

— Мой братик уже совсем взрослый, — сказал я и похлопал его по плечу. — И я счастлив сообщить, что он женится на женщине, которую любит. Иви, я знаю, что ты любишь моего брата. Я знаю. Наблюдение за вами двоими всю прошлую неделю стало источником моего вдохновения. Я жду, что в будущем у вас все будет замечательно.

Моя мать повернулась ко мне, и на ее лице была написана высшая степень удивления. Она, вероятно, сидела, как на иголках.

— Поэтому мне бы хотелось поднять тост за счастливую пару. Выпьем за вашу свадьбу, которая состоится завтра, и за то, чтобы вся ваша жизнь была наполнена счастьем.

Все зааплодировали, и я наклонился к Тоду.

— Я хочу сказать, — произнес я и схватил его за плечо. — Я рад за тебя.

Он удивленно улыбнулся мне.

— Остановись, — сказал он мне застенчиво.

— Не заставляй его расплакаться, — бросила Иви насмешливо. Она смотрела на Тода. — Он такой Альфа сегодня вечером.

Они начали целоваться, и я воспринял это как намек на то, что мне пора удалиться. Я сел рядом с Одри, обхватил ее лицо своими руками и притянул его к себе. Я подарил ей долгий, затяжной поцелуй, который длился некоторое время, не заботясь о том, что мы можем находиться под пристальным вниманием всех радаров Престонов в мире.

Может быть, моя мать увидит, что я впервые счастлив в своей жизни. Может быть, она смягчится относительно Одри.

Возможно, ... но, вероятнее всего, что нет.

«Надежда — это слово из семи букв», — подумал я, и все равно притянул Одри ближе к себе.

После ужина Коул потащил меня в бар. Девушки отправились в дамскую комнату.

— Мужик, — сказал Коул, заказав два бурбона.

— Да, мужик? — спросил я. — На самом деле, разве мы не слишком староваты для этого сейчас? Мы часто говорили об этом в Уортоне. Мне печально слышать то, что это сейчас слетает с моих уст. Я чувствую себя стариком.

— Стариком, который готов остепениться? — спросил Коул.

— Не пойти ли тебе кое-куда сегодня вечером, Коул?

— Да, сам иди, — ответил он добродушно и сделал глоток своего напитка. — А ты хотя бы знаешь, что на твоем лице написано, что у тебя эмоциональный стояк на эту девушку, не так ли?

— Эмоциональный стояк? Я не знал, что такое существует.

— Это похоже на то, что ты не можешь скрыть свои чувства, которые не оставляют тебя в покое, — сказал он, смеясь надо мной. — И при этом ты совершенно один.

— Она предложила мне крабовые котлетки сегодня, и я не стал их есть.

— Хотя ты трахал ее. Это я могу точно сказать. Похоже, раз пятьдесят на этой неделе, бьюсь об заклад.