Эскизы - [28]

– Стража! – взвизгнул, наконец, Эврисфей, проворно прячась за спинкой трона.

Враз побледневшие стражники неохотно потянули мечи из ножен и стали осторожно окружать бунтовщика.

– Ах ты, червь навозный! – возмутился Геракл, и в два прыжка достиг трона, бережно смахнув по пути нескольких телохранителей. – Не стерпел правды, людей на верную смерть послал. А сам-то волоса их не стоишь. Знай свое место!

Бросок вышел – загляденье. Случись дело на Играх, главный приз и овации были бы Гераклу обеспечены. Но, увы, метание царей в Игры не входит, и потому, когда Эврисфей по красивой дуге проследовал из окна в кучу навоза у конюшни и скрылся в ней по пояс, когда истошный вопль пресёкся жалким булькающим всхлипом и шлепком, наградой герою был лишь дружный хохот царедворцев и придушенный кашель стражников, давящихся не положенным при исполнении смехом.

Его не остановили и не преследовали. Трусливого и капризного Эврисфея не любили, но терпели из страха перед Гераклом. А сейчас… “…кто ты без Геракла?” Всем было интересно, как тот станет выкручиваться, когда выберется из навозной кучи.

Он не задержался чтобы посмотреть. Он шёл доживать то, что осталось от украденной жизни.

* * *

Гермес явился на пятый день.

– Ну, и как тебе нравятся люди?

– Отвратительно, – Геракл отхлебнул из меха неразбавленного кислого вина, поморщился и сплюнул. Закусывать не стал: хотелось поскорее напиться.

– Рассмотрел, значит, вблизи. Понял уже, что не по тебе компания? Что дальше?

– Напьюсь.

– Ты вчера напивался. И позавчера. Не помогло. Ты этак можешь весь остаток жизни…

– Зачем пришёл? – перебил его Геракл. – Говори прямо, – и снова потянулся за вином.

– Вернись к царю. Он готов тебя простить. Эк ты его: “Кто ты без Геракла?”… Понял он, всё понял… На твоих условиях. Просто вернись и предложи примириться. Ну, не с этими же тебе жить, – он кивнул в сторону деревни.

Ответом ему было бульканье: за всё время тирады и долго после неё Геракл так и не оторвался от меха, словно вознамерился прикончить его одним глотком. Красные струйки текли по бороде, безнадежно пачкая хитон, но героя такие мелочи не беспокоили. Гермес ждал. Он, казалось, нашёл себе не менее важное занятие. Носком сандалии он выворачивал из земли небольшие камешки и сгребал их в аккуратную кучку.

Геракл, оторвавшись, наконец, от вина, долго наблюдал за ним, после чего мрачно произнес:

– Передай божественной госпоже Гере… Да-да, знаю я, кто тебя подослал! Передай Гере, что я ценю её заботу и благодарю за внимание к моей судьбе. Но я уже достаточно лет позорил своего отца, служа ничтожнейшему из смертных как покорный раб. Пусть изберёт иное орудие мести, а я грех своего рождения уже давно искупил. Да и не мой это грех, ибо я не выбирал родителей.

– Ах, оставь! Она уже не гневается спустя столько лет… И потом, ты прав: родителей не выбирают. Но речь-то не о тебе. Речь о державе. Трон зашатался под Эврисфеем. Трон, а с ним и вся держава. Люди забыли законы, наплевали на долг. Каждый творит что хочет, и управы ни на кого нет. Если уж Гераклу можно, то почему бы и остальным не поступить как он? Надвигается хаос. Будет война брата с братом. Соседи осмелели, вот-вот хлынут через границы. Чудовища сползаются отовсюду. Рухнет без тебя держава!

– Пусть рухнет. Так даже лучше. Я избавил их от страха перед чудовищами. Царь с армией избавил их от страха перед соседями. Они стали жить дольше и сытнее, но как они этим счастьем распорядились? Пьянство, кутежи, безделье. Они заставляют других людей работать на себя, чтобы приобрести ещё больше роскошных безделушек. В их жизни нет больше места подвигу, их предел – кабацкая драка. Я больше уважал людей, когда они боролись за существование. Об их деяниях слагали песни. А эти? Умрут – и даже двух строф о них не сложишь. Не о чем.

– И в твоей жизни тоже не будет места подвигу. Ты спрашивал: “Кто царь без Геракла?”. А я спрошу: “Кто Геракл без царя?”. Ты не можешь успеть повсюду и помочь всем. А царь – может. Он повелевает – и армия исполняет. Если прикажешь ты – никто не сдвинется с места. И были бы с тобой твои подвиги и слава, если бы царь не приказывал тебе? Один ты не найдёшь себе достойного дела. Не теми масштабами мыслишь. Вернись к царю, ведь оба вы друг без друга – никто.

– Ты зря стараешься. Убирайся!

– Всё равно ты не выдержишь и кинешься наводить порядок.

– Может быть. А сейчас – убирайся.

– Ну, как знаешь… – Гермес встал, небрежно мазнул сандалией по песку, сметая камешки, и принялся оправлять одежду.

Геракл криво ухмыльнулся и припал к меху с вином. Запрокинув голову, он выжал из него последние капли и потянулся за новым.

– И последнее. В случае, если ты откажешься от первого предложения, госпожа Гера просила передать вот что…

Бог стремительно развернулся. Коротко свистнул адамантовый серп и алые капли брызнули на обоих. Мгновением позже страшный, пронзительный вопль разнёсся по окрестностям, срывая с веток испуганных птиц, роняя ниц смертных и повергая в ужас дриад и прочую титанью мелочь. Крик становился всё выше и пронзительней, пока внезапно не оборвался звуком, какой бывает от увесистой затрещины.