«Эскадрон смерти» из космоса. Звездные каратели - [15]

Солнечная система. Планета Земля. Где-то над ФРГ. 22 октября 1977 года. 10 часов 55 минут

Как только Владислав Котинский узнал, к какому именно шаттлу будет приписан по посадочному расписанию его «Овод», он тут же отправился представиться (и заодно - проставиться) экипажу шаттла. Эту давнюю привычку он считал весьма полезной для налаживания контактов, хоть и вредной для здоровья. Мало того, что в ходе беседы Кот узнал много нового о корабле, его команде и отряде наемников, к которому примкнул, эта встреча имела дальнейшие последствия. Утром Владислав пришел «полечить» своих новых знакомых и в ходе завязавшейся беседы выразил согласие помочь в работе - проверке внутренней проводки в трюме. А во время ремонтных работ Кот установил в коммуникационную систему кораблика свою врезку - простой «тройник», совмещенный с небольшим усилителем, призванным компенсировать просадку уровня сигнала. Просто так, по привычке. Зато теперь, находясь в своем роботе, Кот мог дистанционно подключаться к информационным системам мостика. В первый же вечер разведчик по привычке внедрил в бортовой компьютер небольшую программку - «троян». «Источники информации бывают основными, дополнительными и дублирующими - но не бывают лишними» - таково было глубочайшее убеждение пилота.

Благодаря проведенной подготовке во время пути к планете Кот не скучал - он прослушивал и просматривал на внутренних экранах переговоры экипажей шаттлов и атмосферно-космических истребителей между собой. Интенсивно используя все возможности своей кабины, разведчик пытался составить цельную картину происходящего - и кое в чем преуспел. Например, учел наличие у местных средств поражения дальнего действия и управляемых ракет. Особенно внимательно Кот следил за идущим впереди челноком с пехотой и роботами. Поэтому, когда одного из них поглотило рукотворное ядерное солнце, разведчик имел подробную запись события «глазами» своего челнока. Он сопоставил гибель шаттла с попаданием зенитной ракеты, отследил примерную траекторию, дальность действия и подлетное время данного оружия. Как раз к концу работы датчики «его» шаттла уловили сигнал с характерной сигнатурой.

Храбрый пилот робота почувствовал озноб и сделал то, чего не делал ранее, - засветил свое присутствие в сети, грубо нарушив одну из самых своих полезных (на его взгляд) привычек.

- Мостик! Внимание! Нас ведет радар наведения зенитных ракет противника! Ожидаемое время поражения - через три минуты, шанс использования такого же заряда, как по нашему предшественнику, - семьдесят шесть процентов!

- Какой… влез в командную частоту?! Эти… кидаются нюками! Всем заткнуться и не мешать посадке! Быстрее к земле! Система защиты! Не спать, вашу… в… душу!

Кот понял, что объяснить и доказать что-либо он точно не успеет. И Владислав вторично за несколько минут нарушил свою давнюю привычку. Даже не привычку, а заповедь. Он вломился в систему. Бортовой компьютер «Овода» (тот, который «номер два») выдал команду на аварийный запуск десантной катапульты. С учетом скорости шаттла это выглядело очень рискованно, но по сравнению с подлетающей смертью… это более предпочтительный выбор. Шансов выжить становилось явно больше. Сразу после этого Кот выдал команду на самоуничтожение всех закладок. Если программы исчезли тихо и незаметно, то сгоревший «тройник» физически отрезал трюм от мостика. Теперь прекратить выброс десанта экипаж шаттла не мог.

Первыми система вопреки установленному порядку отстрелила «Овод» Котинского, следом пошел второй робот, третий, четвертый… По плану пехота должна была выгружаться «пешком», после посадки, но, так как закрыть люки было некому, при маневрах не успевшие закрепиться десантники начали вылетать из трюма. К земле устремились гроздь транспортно-десантных коконов и пара десятков неудачников-пехотинцев. Транспорт шел со скоростью около ста девяноста метров в секунду. За оставшиеся до предполагаемого поражения двадцать шесть секунд челнок отлетел от «Овода» почти на пять километров по горизонтали. Еще два с половиной километра разделяло Котинского и транспорт по вертикали, когда в двухстах метрах перед последним воссиял ядерный огонь, порожденный боеголовкой зенитной ракеты.

Девятнадцать килотонн. На четыре больше, чем в Хиросиме, на шесть меньше, чем в Нагасаки, и более чем достаточно, чтобы выжечь начинку десантного транспорта и испарить выпавших из трюма десантников-неудачников. Защита реактора не выдержала, и к ядерному взрыву зенитной ракеты присоединился взрыв пошедшего вразнос реактора «Ягуара».

Пилотам роботов повезло немногим больше. Взрывом сожгло, сорвало и отбросило тормозные парашюты, ЭМИ выжег всю работавшую электронику, волна жара оплавила коконы ближайших к взрыву машин. В четвертом коконе, не выдержав чудовищного нагрева, взорвалось топливо тормозных двигателей. Пилот погиб от комбинированной ударной волны. Если бы водители машин номер два и три знали это - то безумно завидовали бы своему коллеге все те секунды, которые остались им до встречи с планетой. Надежд выжить при свободном падении с 12 километров не было, но было время осознать происходящее.